Как-то совершенно незаметно, украдкой, по-воровски, бессовестно взял да и закончился май...
И как будто из ежедневника, где писалась весна, разом выдернули все закладки и строго прикрикнули: "Хватит! Нечего больше писать!"
Да и в самом деле - нечего, потому что весна ушла неотвратимо, без отсрочек и оговорок, а лето... лето пишется совсем иначе.
Такие вот утренние, беглые и не слишком внятные мысли.
Последний глоток кофе... утра вам, те, кому и воскресный день не указ)))

Боюсь ли смерти? Да. Очень.
И не потому, что жалко того, что не доживу.
Дочка просыпается ночью и начинает плакать.
И я прибегаю к ней, беру ее за руку и шепчу: "Я здесь. Я с тобой."
Она цепко сжимает мою руку сонными, теплыми пальчиками и в полусне повторяет: "Я здесь. Я с тобой."
И успокоенно засыпает.
Я боюсь того, что вольно или невольно ей лгу.
Что однажды я не смогу прибежать ночью и сказать ей: "Я здесь. Я с тобой."
Вот это - самое страшное.

Доброе утро..?))
Впрочем, кто-то же там сказал, что утро добрым не бывает? Умный был человек... и не просто любитель поспать.
А все же что-то в этом есть, что-то по-человечески упрямое - встать ни свет ни заря и пожелать себе и всему миру - доброго утра.
Сварить кофе, плеснуть в лицо холодной водой и, усевшись за компьютер, поздороваться с такими же ранними пташками.
Подойти к окну и убедиться, что море за ночь никуда не делось.
И подумать, что весь день впереди - дела, дела, дела...
И не очень этому огорчиться.
Потому что есть пока еще прохладный ветер, бодрый вкус кофе и апельсинового сока, утренняя тишина в безлюдных пока уличных кофейнях,
и на пыльном асфальте суетятся воробьи, совершенно одинаковые во всех частях света.
И плох будет день или хорош, но он - будет, и это главное.
В общем - доброе утро)))

Что называется - быт заел... заглядываю в дневник и отчетливо понимаю, что в голове ни единой свежей и ясной мысли... не ныть же, в самом деле, жалуясь на жизнь urbi et orbi?
А за окном - такая банальная картина... синее, как на картинке, невыносимо красивое море.
Некоторые жители вечно дождливого Питера считают, что я избаловалась... им бы такое море вместо Балтики!
А я вот с тоской вспоминаю Балтику - Паланга и янтарная смола на соснах, стоящих по колено в море...
Нет... красота не должна быть слишком яркой, слишком сочной, слишком наглядной... словом - она не должна быть слишком.
Настоящая красота должна быть, как шепот... неброско и чуть невнятно.

Моя дочь сегодня читала наизусть "Вересковый мед" - балладу Стивенсона в переводе Маршака.
Для справки - ей два года и восемь месяцев. Балладу она выучила с моего голоса, предварительно заставив меня раз восемь подряд прочитать этот маленький шедевр.
Причем читала она с выражением, повышая голос на репликах героев, энергично размахивая руками и притопывая ножкой.
Ну да не в этом дело... а в том, что она делилась своим достижением со всеми подряд. И до конца ее дослушала только я.
Взрослым было некогда. Взрослые смотрели телевизор, отдыхали, вели свои взрослые разговоры. Ребенок, читающий наизусть балладу Стивенсона - это, конечно, трогательно и умилительно... но ведь на экране очередной луисальберто изменяет очередной лусмарии - как тут оторвешься?
Помню, у меня когда-то именно с этого началось долгое отчуждение от взрослых, от окружающих, от людей, которые не умели и не желали меня выслушать.
В прежней моей компании, где вдоволь имелось людей, владеющих гитарой и словом, было негласное, но жесткое правило: когда кто-то поет - не мешать.
Неважно, что песня шутейная, пустяковая, сто раз слышанная. Когда поют - не разговаривать, не жевать, не провозглашать тосты. Человек поет - значит, хочет поделиться, и равнодушно относиться к этому - оскорбительно и преступно. Хочешь договорить - выйди, хочешь есть - потерпи, не нравится песня - выскажешь это потом. Но - выслушать.

Перечитываю "Властелина Колец"...
Толкина нужно читать в оригинале - только тогда можно в полной мере оценить всю прекрасную мощь его языка. Переводы его обедняют... о фильмах просто молчу - суррогат, состряпанный на потребу широкой публики. Что самое обидное - не раз уже сталкивалась с людьми, которые, посмотрев фильм, не желают читать книгу - они, мол, и так уже знают, что там.
Бедные...

Вспомнилась картинка из прошлого... первая поездка в нежно любимый Вильнюс.
Старый Город - средневековье, сбереженное и любовно отреставрированное -со стороны обнесен каменной стеной, улицы в нем замощены булыжником, дома стоят тесно, костелы и православные церкви мирно соседствуют с кофейнями, аптеками, сувенирными магазинчиками. Вход в Старый Город - могучие старинные ворота, где наверху, прямо в воротах - крохотная часовенка Божьей Матери Остробрамской, весьма почитаемой в Литве и Польше.
Ну да это предисловие. Сама же картинка такова:
Часов шесть утра, Старый Город совершенно безлюден, на булыжниках роса, тихо, сонно, и вдруг...
Из проулка выныривает черно-белая кошка. Надобно сказать, что в Литве почти все кошки черно-белые - мы с другом даже заподозрили, что есть такая особая порода, литовская. Кошка целеустремленно ныряет в подворотню напротив. За ней появляется другая, третья, пятая... и все в ту же подворотню. Минуту спустя кошки бегут уже десятками - все туда же. Мы шалеем. Мы совершенно ничего не понимаем.
И вдруг - осознаем, что воздух, чистейший, прохладный, бодрящий утренний воздух все ощутимее пахнет валерьянкой.
Для любителей ясности уточняю - в той подворотне располагалась небольшая фармацевтическая фабрика...)))
Так-то... мяу!)))

Из письма

... Так вот, нынче мне приснился странный сон...
Я проснулась, явственно его ощущая, и это ощущение, хоть и ослабло, сохранялось весь день.. очень уж редко мне нынче снятся такие сны.
Была река, был берег, обрывистый и пологий, были ивы, тянувшиеся к воде, была осень, тихая и ясная, с горьковатым привкусом подведенного итога... и был человек, который бродил со мной по берегу вдоль реки, и мы говорили, говорили...
Не помню совершенно его лица, зато помню свои ощущения от него - не любви, нет, а просто близости, того, что неуклюже зовут "духовным родством".
Как бы издалека, снаружи я смотрела на нас двоих - и знала, что умираю, что эта осень для меня последняя. Темнота подступала ко мне... но вот что удивительно - разговоры с этим человеком, неспешные наши и ясные беседы отгоняли эту темноту, и становилось легче.
Река несла листья, щепки, сухие веточки... и в ней отражались мы двое и еще что-то.
Потом - словно перелистнули разом несколько страниц. Снова была осень, и тот же человек - его долго не было - вдруг вернулся. Только он теперь был совсем другим. Погасшим? Опустевшим? Не могу сейчас уловить нужного слова, но он изменился... и осень была не та, все потускнело, берег осыпАлся в воду, хрустели под ногами сухие ветки, низкое серое небо склонялось к самой воде. И мне было ясно, что теперь он - обречен, что темнота, которую он когда-то не подпускал ко мне, теперь обступила его самого... а я ничем не могла помочь ему, у меня ведь не было его потаенной силы.
Потом он вдруг начал собираться в путь - он и двое его друзей, которые тоже казались мне совсем незнакомыми и одновременно очень близкими - и постепенно стало ясно, что это путешествие - не пустая прихоть, а для него - спасение. И я пошла с ними.
Мы долго пробирались какими-то гулкими подземными переходами, и - прихоть сна - место, куда мы в конце концов попали, оказалось похоже на самый обычный университет с толпами студентов, уныло выкрашенными стенами, одинаковыми дверями аудиторий. Я замешкалась почему-то, а они - все трое - вошли в пустой зал и там, отделенные от меня стеклянной дверью, говорили с человеком, который мне очень не понравился - этакий юнец с раскосыми глазами, тонкими усиками и хипповским рюкзачком на плече. Я хотела войти, но что-то мне мешало... и вдруг я поняла, что там их нет. Тогда я вбежала в зал, но никого не увидела, даже этого, с усиками, и поняла, что они ушли, куда хотели - ушли без меня в этот неверный, смертельно опасный путь, и я уже ничего не смогу изменить, я опоздала... всего на долю секунды, но неумолимо опоздала.
Я стояла в коридоре, и меня обтекали люди, и вдруг в толпе мелькнул тот раскосый юнец с рюкзачком, и я закричала ему, что хочу к ним, хочу быть с ними... а он рассмеялся, и отзвук этого смеха я слышала, уже просыпаясь. И уже наполовину наяву поняла еще кое-что - я чувствовала этих людей, всех троих, и... держала их на краю, не давая соскользнуть в темноту, как тот, умирающий, когда-то держал меня. Я этого не просила, но теперь от меня зависело все.
Вот на этой мысли я и проснулась.
Похоже на бред, правда? Слова так неуклюжи, так бессильны... почти невозможно передать ими ощущения. Все равно что плести кружево из пластилина.
Но вот так захотелось с тобой этим поделиться...
Родной мой.

Не люблю сверхъестественного.
Вернее, так - люблю, но в кино(хороший ужастик - это же майский день, именины сердца!)) ) или в книжке (аналогично))) ). Не люблю - в жизни.
Не верю, ни на йоту не верю самозванным "магам" и "колдунам"... когда у человека есть Сила, он не станет кричать об этом на весь свет, не будет выставлять напоказ свои умения...
Так что я верю в магию, но не верю - в магов... мне, подобно Фоме Неверному, нужна рана, в которую можно ткнуть перстом.
И все истории о сверхъестественном, о которых мне рассказывали, все деяния "магов" нашего времени оборачивались в лучшем случае самовнушением.
Но все же... все же...
Литва. Окрестности Вильнюса. Холмы, поросшие лесом, либо лес, растущий на холмах - выбирайте сами. А если кто вам скажет, что Литва - равнинная страна, плюньте ему в глаза, не разглядевшие сплошных холмов.
Мы - я и мой друг - поднимаемся по дощатой лестнице на вершину холма, где, по слухам, бьет родник. И в самом деле - бьет. И обложен плоскими камнями, и рядом - скамеечка для отдыха... цивилизация.
С вершины холма все как на ладони - другие холмы, дачи, деревушки, рощи, лениво пасущиеся черно-белые коровы... все этакое зеленое и красные черепичные крыши.
И в это идиллическое мгновение мы ощутили на себе - взгляд. Нет, не так - взгляд. Некто - или нечто - смотрел на нас в упор - бешено, гневно, нечеловечески. Не взгляд - удар. Волна жара. Волна страха. Не сговариваясь, мы с другом развернулись и бросились прочь от родника. Вниз. Бегом по крутой неверной лесенке. Взгляд толкал нас в спину, жег раскаленным металлом. Чудом нам удалось не упасть. Мы сбежали с холма и дружно, не оглядываясь, зашагали прочь.
И тогда - отпустило.
Между прочим, как раз в этот день мы, повинуясь непонятному порыву, крестились в костеле Святой Терезы. И на шее у нас были новенькие, свежеосвященные крестики...
Вот и разбери, что это было - внушение..?
А вот помнится до сих пор...

Вся жизнь - лишь поиски сюжета
со вкусом слова "никогда".
Лети, бесхвостая комета!
Гори, гори, моя звезда!
Свети через моря и горы,
через бесчувственный эфир,
и мы забудем наши ссоры,
что замусолены до дыр,
и мы забудем наши склоки,
тоскливее которых нет,
и неудавшиеся строки
я покрошу на винегрет.
Депрессия воздушным змеем
покинет сумасшедший дом.
Иди ко мне. Мы все успеем.
А после этого - умрем.

Автора мне, черт возьми... автора!))