Российские пользователи настолько привыкли получать все еще до релиза, что с самого начала последней недели ноября в поисковиках стали появляться запросы вроде "результаты выборов 2 декабря скачать бесплатно".

Итак, подсчет голосов завершен, и мы с уверенностью можем сказать, что в выборах победил кандидат Антихрист. В свою святая святых, в свой предвыборный штаб он нашего корреспондента не пустил, но давайте послушаем мнение избирателей.

Итак, почему вы голосовали за Антихриста?

(радостный молодой человек)
Апокалипсис - это круто! Это будет круче всего, вот увидите!

(модная девушка)
У него были такие стильные ролики... и сам он такой стильный...

(женщина с фанатичным блеском в глазах)
Мой повелитель приказал мне!
(крик из окон предвыборного штаба: Да заберите уже эту сумасшедшую! Ничего я ей не приказывал!)

(бабушка в платочке)
Весь наш приход проголосовал за него (мелко крестится). Мы думаем, это объеденит людей, откроет им глаза и вернет к Богу.

(пожилая дама в шляпе)
Понимаете, это был единственный кандидат, про которого можно было точно сказать: он свою предвыборную программу выполнит. От начала и до конца.

Недалеко от метро «Китай-Город», в старом доме с высокими потолками и глубоким колодцем лестничного пролета, в коммунальной квартире жил мальчик Вася.
Худой, нескладный, вечно взъерошенный, он сторонился людей. Не любил он и свой дом, и единственное, что его с ним примиряло – чердачная лестница, сам чердак и крыша.
В этом месте можно было бы сказать, что Вася любил читать, был отличником и носил очки. Но это было бы неправдой.
Да, учёба давалась Васе довольно легко, но он к этому не прикладывал никаких усилий. Работы писал походя, контрольные сдавались как-то сами, учителя не мучили у доски.
Против чтения Вася ничего не имел, но сам предпочитал сидеть и смотреть. Смотреть на машины за окном на уроке. Смотреть на облака, лёжа на крыше. Смотреть на голубей. Смотреть на людей.
Голуби разлетались, а люди, заметив Васин пристальный взгляд, ругались. Им не нравилось, когда их рассматривали ярко-зеленые Васины глаза. Пожалуй, именно глаза были тем, что заставляло запомнить этого мальчишку, они были единственным ярким пятном во всем его облике.
Соседки шептались, что глаза у него «кошачьи».
Мало того, что глазюки такие, еще и назвала сына так, разве это имя – Васька? – говорили они.
Мама же вытирала руки о передник, и тихо шла в комнату. Когда-то у нее самой были такие же яркие глаза, как у сына. Но время и трудности забрали цвет, оставив его бледный призрак. Отец у Васи когда-то, конечно, был. Но единственное, что о нем помнил мальчик – это усы. Большие, роскошные, они смешно двигались, когда папа говорил, и щекотали щеку, когда папа целовал Васю на прощание.
А однажды папа не вернулся. С тех пор глаза у мамы стали тухнуть, а Вася еще больше полюбил чердак и крышу. А зимой, когда наверху было слишком холодно, Вася сидел на шаткой железной лестнице на чердак. Она была довольно ржавая, и немного шаталась, нависая над колодцем лестничного пролета. Но Вася не боялся ни высоты, ни того, что с ним может произойти, когда он с этой высоты упадет.
Шло время, и Вася влюбился. Конечно, она была прекраснее всех на свете. Конечно, он был ей не пара. Мальчик из коммуналки и дочь коммерсанта могут быть вместе только в сказке, или в слезливом женском сериало-романе. Конечно, он не спал ночей, гулял по крышам. Конечно, он страдал. Конечно, ему пришлось смириться.
Конечно, дальше пошло, как и должно было бы пойти. Институт, незаметная должность бухгалтера, жена, дети, расселение коммуналки, маленькая квартирка... День шел за днем, но в жизни Василия почти ничего не менялось. Сначала он все реже и реже появлялся на крыше, потом его перестало тянуть на любые возвышенные места, он перестал безмолвно наблюдать.
Через много лет Василий поглядел в зеркало, и оттуда не него глянули бесцветные, усталые глаза, на дне которых плескалась покорность и обреченность.
В этот день Василий не пришел на работу. Его нашли на скамейке в парке, он сидел, прикрыв глаза, словно от усталости.

…Вася открыл глаза. Над ним было небо. Если бы не огни Москвы, то было бы видно звезды. Луч фонаря отразился в Васиных глазах, и они зажглись, как у кота. Он помнил все, что с ним происходило, и ему такая жизнь совсем не понравилась.

Через некоторое время у любимой Васиной девушки появился кот. Беспородный, худой, нескладный, вечно взъерошенный, но очень умный. В жизни девушки что-то менялось, появлялись и исчезали «подходящие знакомства», но дома ее всегда ждал Васенька. Забирался на колени, сворачивался, и мурлыкал. Он прожил 10 лет, а когда умер, девушка (к тому времени уже молодая женщина, с перспективой «хорошего брака» в самом ближайшем будущем) очень горевала.
Через неделю под дверь ее квартиры кто-то подбросил маленького котёнка. Он был очень похож на Васеньку, и занял его место. Сначала девушка пыталась придумать котёнку какое-нибудь другое имя, но котёнок откликался на Ваську, и ни на что больше. Так и пошло.
Шли года. Девушка, женщина, бабушка. И всегда с ней был беспородный Васька, с яркими зелеными глазами. Васьки жили долго, только один раз котик умер еще молодым, от болезни. И конечно же, через неделю под дверью появился новый котёнок.
А потом старушка умерла. И вместе с ней умер ее верный Васька.
У него оставалось еще полторы жизни. Но Вася был однолюб.

Мне казалось странным даже предположить, что в Москве, да и не где-то в полуразрушенных, полузаброшенных районах, а чуть не в самом центре, в пяти минутах от шумного проспекта, есть такие дома.
Кирпичный, грязные окна, вокруг - тоже какая-то серь и хмарь. Зато перед подъездами (всего тремя, кстати) - детская площадка, лесенки и горки, выкрашенные в яркие цвета. И со стороны подъездов же, она же - фасад, все окна первого этажа заколочены кое-как кривыми, словно по мним предварительно долго ходили или пару раз проехались колёсами, листами железа.
Гнетущее впечатление еще больше усиливается тем, что листы эти аккуратно выкрашены в небесно-голубой цвет.

Здравствуй, дорогой дневник!

...и вот мне снова 13 лет, и передо мной лежит общая тетрадь в клеенчатом переплете. Первая страница (как, впрочем, и все следующие) гипнотизирует белизной и ровными рядами клеточек. На первой странице ничего писать не хочется, ее надо бы сохранить, сделать красивый титульный лист, чтобы он достойно отражал то, что я собираюсь писать. И я открываю второй лист, аккуратно проглаживаю, лаская пальцами гладкость бумаги, достаю красивую ручку, с тонким стержнем, ведь вместе они будут смотреться так красиво, чистота бумаги, постепенно заполняемая ровными, тонкими, голубыми строчками.
И замираю.
У меня просто нет мыслей и слов, достойных этой чистоты и белизны.
У меня просто слишком плохой почерк.
У меня просто...