Потому что у меня нет силы воли кругом мировой заговор. Ладно, бабушкины стейки. Но торт?!

Я прихожу, а он - есть. Стоит на столе, весь в нарядных бумажных кружевах, под прозрачной крышкой, красивый. Подмигивает круглым боком, фруктами и йогуртом переливаясь.
Я, конечно, хватаюсь то за сердце, то за жопу, спрашиваю слабым (но гневным) голосом: что за?..

- Тортик, - говорят мои женщины - Это тортик. От него людям становится хорошо, потому что эндорфины. Или другое какое-то умное слово, мы не помним.
- Плохо, - отвечаю, - От тортиков жопа растет, а это плохо.
- Ой, отвечают, - иди ты со своей жопой в жопу, гы, смешно мы скаламбурили.

А тортик (тортище!!!) стоит на столе и смеется.

Обиделась, ушла, поплакала. Никто меня не любит. Не понимает. Торты носят. В благородном деле жопоуменьшения не поддерживают.

А потом приехала Людка - подруга и одноклассница. У меня, говорит, драма на любовном фронте. Так что я с ликером.

А ликер это как тортик, только в бутылке.

Мне сразу картинка представилась, как любимая моя старушенция и не менее любимая Людка списываются тайным шифром (шифр стянули у Маринки, у них в классе девчата так записочки пишут, тайные и секретные), мол, слышала, Настасья-то наша хочет жопу уменьшить, мужиков кадрить надумала поди, а ведь если найдет - то обязательно мудака какого...Нельзя, нельзя такое допустить!
И все, разрабатывается секретный план, бабушка резвыми перебежками скачет в кондитерскую, Людка отшивает любовника: прости, милый, но нам надо расстаться, мне нужна драма, как повод влить в Настасью ликер калорийный со вкусом шоколада и сливок...

Вот зуб даю, так все и было.

Напились, конечно. И тортом закусили.

У Людки мужик мудак, у меня - никакого, бабушка смеется, Маринка счастлива - ей на два куска больше эндорфинов досталось.

А я утром пошла и купила новые джинсы. На размер больше.
И кефир, конечно.

Потому что... ну кто из нас без греха, правда ведь?