С детства любил бег теней по стенам и потолку от проезжающих за окном машин. На каждой улице, где двигается какой-то транспорт (в городе главным образом), в каждом доме, в котором мне приходилось ночевать, в каждой комнате, где стояла кровать со мной маленьким и не очень, я всегда, прежде чем уснуть, ловил движения этих теней. Иногда они были длинные, иногда короткие, иногда быстро пробегали по стене, иногда еле ползли, будто заинтересовавшись тем местом на котором они оказались, или тем ребёнком, рядом с которым они появились.
Да, именно так мне нравилось думать, что они появляются на стене или потолке именно из-за меня. Медленно ползут, разглядывая и вдумываясь: коснуться, заползти, потрогать этого ребёнка или двигаться дальше в другую квартиру, к другому ребёнку? Это были старые, мудрые тени. Им было много-много-много лет, как мне казалось. Двигались они по поверхности неспешно, как бы ощупывая, поглаживая каждую впадину, царапину или выступ на стене. Торопиться им было некуда. Они всё давно повидали и знали. Просто хотели напомнить самим себе какова эта стена на ощупь. Так же медленно и спокойно они как будто глядели на меня. Не просвечивали взглядом, а рассеяв пространство между нами, обволакивали, словно туман на болоте с огоньками. Я убеждал себя, что они там внутренне улыбаются ребёнку, не смотря на своё жутковато вязкое перемещение.
Другие, им противоположные, быстро пробегали, едва взглянув. Эти казались мне очень занятыми и важными. Их торопливые движение было словно созвучно мысли: «Ребёнок… эка невидаль… какие у него могут быть дела. Дела, дела, дела…» Это были взрослые и занятые тени. Они перемещались по стенам и потолкам быстро и деловито, слово какой-нибудь начальник в шляпе и плаще на сорок первой волге. Эти тени не так завораживали, как предыдущие, заставляли ждать других, более интересных и не таких спешащих.
Сознание ребёнка, накрутившись за день и напитавшись разнообразной информации, порой очень чётко разделяло тень на части … ну пусть будет на цветовые части. Но какие ночью цвета? Да ещё в глазах ребёнка.) Было только светлое и тёмное. Если напрячь фантазию - чёрное и белое. Как клавиши у пианино. Иногда выделяешь чёрные, и тогда образы тёмные, глубокие, немного пугающие, загадочные и затягивающие. Иногда выделяешь белые, и тогда видно рисунок на обоях, или цвет стены, или кусок белого потолка. Почему-то потолки всегда были белые там, где я спал, будь то квартиры, где мы жили, или спальный корпус пионерского лагеря, куда меня ссылали как маленького недозрелого декабриста, или дачный дом друзей моих родителей.
Тёмные мне нравились больше всего. Они пугали, заставляя натягивать одеяло до самых глаз, и притягивали одновременно (привет, психоанализ)). В их тёмной глубине могло быть что угодно: от красных светящихся глаз ужасных созданий, до вращающихся вселенных. Или от образа родителей, читающих мне нотации, до джунглей у океана, в которые меня всё время обещали свозить. Или от выползающей каши подсознания, до бесконечной библиотеки с иллюстрированными книжками про пиратов. Или… Да всё, что угодно могло быть. Ну, кроме, наверно, «обкуренного Деда Мороза в окружении шлюх, выигрывающего миллион в казино».
Светлые же были сутью знакомые, привычные, успокаивающие. Как проходящие с фонариком родственники, они показывали, что всё на месте, всё в порядке, можно не бояться. Эти белые были хороши дома, в привычных местах, где всё знаешь, и когда не хочется сюрпризов. Они показывали: вот смотри - угол шкафа, на котором лежит упаковка со стёклами для дачи, на месте; вот потолок с посыпавшейся штукатуркой, которую тебе втихую так нравится отдирать двумя пальцами. Всё на месте, всё нормально – спать. Но совсем по-другому белые вели себя в незнакомых местах, пугая вдруг высветившейся паутиной в углу с большим-большим пауком. Или подсветив неожиданным ракурсом пугающе некрасивые часы с боем. Или, самый страшный кошмар всех детей планеты ))) - большого, чёрного, шевелящего усами таракана на потолке, прямо над кроватью.
С возрастом, понятное дело, ощущение теней пропало. Теперь я хорошо себе представляю, какие тени от чего получаются на поверхности потолка и стен. Могу предсказать, какой рисунок будет, если задвинуть шторы полностью или только на половину, если поставить на подоконник Спатифилум или возложить гору неглажанной одежды. Даже могу по этим теням сказать, какая машина какого соседа заехала во двор – был ли это Дефендр бородатого музыканта с первого или чудо отечественного автопрома людей со второго этажа. Теперь это просто тени от внешнего источника света с улицы.
Я не завидую детям, которые переживают волшебство «движущихся теней по стенам» нынче, прямо сейчас, или чуть раньше, или будут много позже. Я много теней прочувствовал в своё время. Но такого ощущения, которое было в детстве, я уже не испытаю. Я это остро чувствую, когда вижу засыпающих детей в комнате с подсвеченными снаружи окнами. Что-то радостное и печальное, рождается внутри в эти моменты. Ощущение безвозвратности надвигается на сознание, как тени от окна на стенку в детской спальне.

Состояние: мучаюсь