Только что закончил читать дилогию Сергея Лукьяненко "Звезды – холодные игрушки" "Звездная тень". Поразительно, как легко этот автор обращается с таким понятием, как чужие цивилизации, чужой разум. На самом деле, по-моему, это одна из самых больших загадок человечества. Как могут выглядеть не-люди? Мы все родились и выросли на Земле, растем и думаем в рамках одной планеты. И хотя разум писателей-фантастов (да и просто фантастов) часто уносит их за пределы Земли, а часто и за пределы Галактики, не редко он находит там лишь Землю. А если и пытается представить себе что-то не-земное, все равно оно, так или иначе, укладывается в земные рамки. Просто уже потому, что придумано на Земле. И тогда возникает вопрос - способен ли разум Земли придумать что-то такое, чего сама Земля не может создать или вместить? Как может компонент выйти за рамки системы, которая его породила? Вопрос Пути, пути развития цивилизаций.
Огромное количество раз приходится слышать, (и этот аргумент уже подхватили самые нахрапистые неортодоксальные церкви) что наш мир не случаен. Вариант, при котором образовалась белковая жизнь - один из миллиона возможных. Будь заряд электрона на миллионную долю другой и та жизнь, которую мы знаем, не возникла бы (и так сотни других факторов). И вот на этом этапе встает вообще, наверно, самый важный вопрос, на который вряд ли в ближайшее время будет найден ответ - возможна ли не белковая жизнь? Ответов может быть два - логический и естественнонаучный. Второй, однако, упирается в один маленький философский казус - что именно считать жизнью? Если мы возьмем постулаты логики, и примем первой посылкой, что Вселенная бесконечна, значит нам безоговорочно придется признать, что понятие "жизнь" – не монополия белка. Как только мы это признаем, наши горизонты бесконечно раздвигаются. Тогда не нужно лететь на далекие планеты, так как мы можем искать жизнь прямо у себя под ногами. Кто поручится за то, что камни, которые валяются на улице - не живые? Естественно, что расширять понятие "жизнь" до понятия "существование" невозможно, потому что мы упремся в ряд этических проблем (этично ли в таком случае дробить камни, вдруг они испытывают боль, или какой то ее аналог?). Однако где найти гарантии, что мы не запираемся добровольно в приятном самообмане ради субъективной этики, отказываясь от бесконечно бОльшего?
Но, с другой стороны, что нам дает предположение "все существующее – то жизнь"? Ответ напрашивается сам собой – возможность взаимодействия. Впрочем, как назло, опять встает старый вопрос – может ли человеческий разум выйти за свои пределы? Например, в упомянутом романе Лукьяненко есть начальный шаг (у других писателей, безусловно, тоже) - предположение о не белковой форме жизни, в частности, он вводит мыслящие сгустки энергии - торппы. Но это шаг у него ни к чему не привел, ни торппы, ни другие не белковые формы жизни никакой существенной роли в романе не играют. В смысле - не играет роли именно сам факт того, что они не белковые. Любопытный пример можно найти у Айзека Азимова в финальных романах цикла об Основаниях – мыслящая планета и даже мыслящая Галактика. Однако сам Азимов подразумевает именно человеческую мысль, которая свой ментальной силой превращает небелковые формы (камни, песок, звездную пыль) в хранилище обычных человеческих знаний. Так возможно ли, чтобы человеческая мысль представила себе вне-человеческую мысль (как замечательно заметили в фильме "Люди в черном" - есть планеты, на которых человеческая жизнь является болезнью)? Это ужасно, но ответ напрашивается только отрицательный. Системные законы действуют так же, как физические. В смысле - безотказно. Невозможно выйти за рамки системы, находясь внутри. Приходится признать, что все попытки писателей-фантастов придумать что-то совершенно отличное от земного упираются в стену, глухую непробиваемую стену. Возможно, надежда появится тогда, когда человечество действительно, по-настоящему столкнется с нечеловеческим разумом.
Предлагаю два варианта. Первый: наплевать на стандартную логику, или наплевать на господина Эйнштейна (и на посылку, что Вселенная бесконечна), и признать, что другого пути, кроме пройденного человечеством, не существует. Тогда на всех воображаемых планетах и во всех остальных выдуманных мирах мы будем находить только людей (в тех или иных вариациях), что неплохо показывает господин Еськов в "Последнем кольценосце". Второй путь: признать, что людская мысль - лишь одна из возможностей, и тогда ежедневно биться головой об стену в надежде придумать "что-то такое, чего не может быть".

Хотя, кто сказал, что биться головой об стену - это плохо?"