…естественно с вином, дорогой дневник, я пытаюсь написать что-то осмысленное… Мысли разбегаются, как тараканы… те, которые удается отловить и опознать почему-то требуют… Чего требуют, не говорят, скрывают. Жаль. Это можно было бы обыграть… Ладно без вас обойдусь, неблагодарные…
Меж тем, честно собирался завтра идти в институт. Собирался до тех пор, пока не позвонил Твен и не сказал, что мы едем на дачу… (!?!?!?!) я вяло попробовал потрепыхаться (потому что все еще собирался) аргументируя свое трепыхание тем, что дача оно может и да, но институт все-таки (аргументам не хватало аргументированности и слововой начинки)… Твен (вот черствый человек) сказал что все-такость, все-такостью, но завтра 1 мая (!?!?! – о сколько нам открытий чудных…) и аргументы мои оторваны от современности как крылья, сконструированные английским монахом Эйлмером, оторваны от законов аэродинамики… я сдался…
А погода сегодня чудная (ударение по твоему усмотрению, дорогой дневник). Городская погода…. Серое небо, легкий дождик, ветерок… небо не плачет, дорогой дневник, - брехня все это…
Я сижу дома и пытаюсь заставить гитару петь…
Из колонок пластинкового проигрывателя доносится:

Моцарт на старенькой скрипке играет,
Моцарт играет, а скрипка поет,
Моцарт отечества не выбирает,
Просто играет все жизнь на пролет.
Ах, ничего что всегда, как известно
Наша судьба – то гульбы, то пальба,
Не оставляйте стараний маэстро,
Не убирайте ладоней со лба…
Где-нибудь на остановке конечной
Скажем спасибо и этой судьбе,
Но из грехов своей родины вечной
Не сотворить бы кумира б себе
Ах, ничего что всегда, как известно
Наша судьба – то гульбы, то пальба,
Не расставайтесь с надеждой маэстро,
Не убирайте ладоней со лба…
Коротки наши лета молодые
Миг – и сгорели как на кострах,
Алый камзол, башмаки золотые
Белый парик, рукава в кружевах.
Ах, ничего что всегда, как известно
Наша судьба – то гульбы, то пальба,
Не обращайте вниманье маэстро,
Не убирайте ладоней со лба…
(с) Булат Окуджава – Песенка про Моцарта.

P.S. Нет, Твен, именно эту песенку я пожалуй сыграю первой…