Глава 5. Достоинство до конца.

Снейп думал, что никогда еще его так не мучили, хотя он всего лишь стоял рядом с Вольдемортом и наблюдал за пытками Гарри в течение нескольких часов. Он заметил, что физические истязания было труднее всего вынести, несмотря на то, что он точно знал, что заклинания были гораздо болезненнее и мучительнее. Но просто видеть, как кто-то касается Гарри руками, нанося ему вред, было болезненно невыносимо. Он никогда не чувствовал такого раньше: сердце бешено скакало, ладони вспотели, тошнота терзала желудок, и это было мучительно. Мучительно. Это было странно, никто его даже не касался, а он все равно мучился, его терзала абсолютно физическая боль.
Они заставили его следить за "работой" Эйвери с бритвой, за все увеличивающейся лужей крови под чуть дрожащим и абсолютно обнаженным телом мальчика. Иногда Гарри открывал глаза, ища поддержки в его взгляде и чувствовал очевидное облегчение, когда ему удавалось его поймать.
Но каким-то образом каждый разрез мучил Снейпа сильнее, чем проклятия, побои, Крусио, которые он получал на собственных пыточных сессиях, и он чувствовал, как его рердце разрывается на части.
- Ааааааа! – застонал Гарри, когда Эйвери осторожно раскрыл очередной разрез пальцами. Снейп съежился.
- Ай, ай, Северус, тебе не нравится мое маленькое представление? Почему? Я помню время, когда представления доставляли тебе удовольствие! Я запланировал его только ради твоего удовольствия!
Снейп с отчаянием смотрел на лицо мальчика, не желая разговаривать об этом с Вольдемортом, не желая вспоминать прошлые грехи; нынешняя ситуация сама по себе была мучительной, к тому же он вообще не хотел разговаривать с Вольдемортом или с кем-нибудь еще.
- Почему мне кажется, что я уже видел раньше очень похожую сцену? Ты, трусливо смотрящий на мальчика... более смелого мальчика, чем когда-либо был ты... У тебя тоже чувство де жа вю, Северус?
Слова Вольдеморта проникли в сознание, усиливая его собственные воспоминания и мысли, и Снейпу пришлось постараться, чтобы не показать своего отчаяния. Проклятый ублюдок был прав. Он трус. А поведение Гарри действительно было таким же, как поведение Кваетуса. Но он уже давно заметил это, в самом начале всего этого...
Во время пыточных сессий и разговоров в камере Гарри вел себя так похоже на Кваетуса, единственного человека, которым Снейп восхищался и которого любил всем сердцем, Кваетуса, маленького умного Кваетуса, любящего и заботливого Кваетуса, который стоял перед Темным Лордом, истекая кровью и шатаясь, но без страха говоря: "Я никогда не перейду на вашу сторону", и он был прав.
Кваетус, который умер здесь, в Поместье кошмаров, в Главном зале после шестого раунда пыток, и он, Северус, не смог помочь ему...
В день, когда Снейп решил умереть.
Его ненависть к Муди, проклятому аврору, тоже была результатом всего этого; в одинокой темноте Азкабана он пробыл шесть месяцев, переживая еще и еще раз эти самые ужасные моменты своей жизни: умирающий Кваетус, стоны и конвульсии от причиняемой ему острой боли, и, наконец, безжизненное тело брата, лежащее посередине зала ... Бесконечный фильм в его сознании, он мог видеть каждое мгновение с самого начала до похорон на кладбище в Хоксмиде, и знал, что все это выжжено в его глазах, его сознании; картины, которые он не сможет забыть, никогда не сможет не вспомнить.
Вольдеморт видел это только один раз. Но для него все это было слишком знакомым. Мальчик, с достоинством стоящий в центре зала, с поднятой головой, с открытыми глазами. Черные глаза – и зеленые глаза. Глаза Кваетуса и глаза Гарри.
Снейп не замечал слез, текущих по его лицу, пока он стоял с расширенными от ужаса глазами. Он почти в трансе видел, как лицо Гарри становится лицом Кваетуса, и наоборот; видел полный боли взгляд, полный боли, но и полный жизни, смирения, прощения. Боль без капитуляции, сила без агрессии, смерть без страха...
- Я очень рад, мой дорогой профессор, что тебе наконец понравилось, - слова Главного ублюдка достигли его ушей, и тогда он тоже заметил свои слезы. Но Снейп не вытер их. Было уже слишком поздно, Вольдеморт уже заметил его слабость: его чувства к мальчику. Скорее всего, он предал мальчика своим поведением, но он ничего не мог с этим поделать. Снейп попытался как-нибудь передать свою силу Гарри через взгляд, чтобы поддержать его духовно, он отчаянно хотел быть на месте Гарри и вместо него получить все удары, отдать свою жизнь за жизнь мальчика... Спасти его...
И он не мог. Слова Лили ясно звенели в его ушах: "Поклянись! Поклянись на имени Кваетуса, ты, чудовище!" – и он поклялся, и теперь просто был не в состоянии помочь... "Говори: "Я буду защищать его ценой жизни", и он поклялся именем Кваетуса, потому что Лили знала, что это была единственная клятва, которую он никогда не сможет нарушить...
Клятва теперь выглядела такой далекой... и не имела никакого значения. Она теперь не была важной. Он страдал из-за Гарри, только Гарри, а не кого-либо еще. Не из-за клятвы или умершего брата. Только из-за этого беспомощного мальчика, стоящего в собственной крови, умирающего прямо перед ним.
Он отчаянно хотел спасти Гарри ради него самого, не из-за Лили или Кваетуса. Они были мертвы. Мальчик был жив. Пока.
Когда Гарри наконец упал, Снейп немедленно покинул свое место и встал на колени рядом с ним, и мысленно закричал, увидев тело Гарри. Он хотел поднять мальчика с пола, но не мог найти ни одного неповрежденного участка тела, до которого можно было бы дотронуться, чтобы поднять его, не причинив еще больше боли...
Но Вольдеморт приказал им убраться в камеру, так что он осторожно взял Гарри на руки, положил его голову к себе на плечо, насколько мог, обернул своей одеждой, и отнес в камеру.
Снейп сел в их знакомый угол, все еже держа ребенка в объятиях, его слезы смешались с кровью Гарри. Он завернулся в плащ и с отчаянием попробовал молиться каким угодно богам, чтобы они помогли. Бессознательно гладя мальчика по голове, он монотонно повторял тысячу раз:
"Все будет хорошо, Гарри, все будет хорошо".
Но Снейп больше не верил в свои собственные слова. Даже если им удастся каким-то образом пережить эти дни пыток, мальчик будет вынужден жить со всем этим, с памятью, болью, потому что боль будет всегда. Работа Вольдеморта не была полностью излечимой. Никогда не будет так, как раньше. "Никогда. Никогда," – прокаркал ворон По у него в голове. Если они когда-нибудь выберутся отсюда, он должен будет найти путь, чтобы вывести Гарри из этого, если это вообще возможно.
Нет, это невозможно.
Его пытали Крусио только несколько раз, но их всегда было тяжелее вынести из-за ночных кошмаров, следующих за ними, тяжелее..., нет, не физически, а морально или эмоционально: полная беспомощность, издевательства, ужас только усиливались во сне. В этих кошмарах он всегда знал, что случится дальше, это было неизбежно: сны повторяли выжженные в памяти сцены... И в течение прошедших 14-ти лет он просто не смог научиться, как избежать их, как проснуться. Он всегда должен был переживать их во всей полноте.
Ночные кошмары... а это был кошмар наяву, Поместье кошмаров. Проклятый Главный ублюдок! И тут не было выхода. Не было пробуждения.
Через некоторое время он успокоился, и слезы на его глазах высохли. Кровотечение Гарри прекратилось, но из-за потери крови он дрожал. Снейп наклонил голову и завернул их как можно тщательнее, чтобы сохранить внутри тепло.
Он был истощен и смертельно устал, но не мог спать. Как только он закрывал глаза, то видел Гарри, молча страдающего или беспомощно глядящего на него, и временами эти картины перемежались картинами страданий Кваетуса... Снейп крепче сжал мальчика в объятиях, как будто желая защитить его от возможно ужасно похожих следующих дней...
Его ночные кошмары начались сейчас даже без сна...
Проклятье!
Неожиданно он почувствовал легкое шевеление на своих коленях.
- Гарри? – тихо прошептал он.
- Больно..., – ребенок дрожал. – Все горит... Все тело... кожа...
- Шшшш, - Снейп осторожно покачал беспомощного ребенка. – Попробуй отдохнуть.
- Профессор, - слабо начал Гарри, - Я думаю, что умру... Извините...
- Все будет в порядке, Гарри. Только попробуй отдохнуть. – Снейпа ужаснули слова мальчика. Он повторил предложение, пытаясь подбодрить Гарри и себя тоже. – Нет, Гарри, ты не умрешь. Все будет хорошо. Верь мне.
- Извините..., - услышал он тихое бормотание, - Я оставлю вас одного, извините меня за это...
- Нет, Гарри, - начал Снейп, но не смог продолжить. Он задыхался, в легких не было воздуха, чтобы сказать хоть слово, он крепче сжал объятия, пытаясь физически защитить Гарри от... Нет. Гарри не умрет. Он ДОЛЖЕН жить, существовать.
Когда тело мальчика обмякло в его руках, в смертельном ужасе Снейп долгое мгновение был не способен мыслить. "Нет!" – молча кричал он.
Потребовалось некоторое время, пока Снейп понял, что мальчик только потерял сознание, а не умер. Разнообразные чувства мучили его, и он чувствовал себя больным, но не решался сдвинуться, выпустить мальчика из рук. Новые чувства согревали его сердце, сильное желание защитить, заботиться о Гарри было удивительно мощным.
В начале их плена он дал себе клятву, что больше не причинит вреда мальчику. Теперь он чувствовал, что этого недостаточно. Сидя в углу с мальчиком на коленях, он дал другую клятву, на сей раз более сильную: он будет заботиться о Гарри до его или своей смерти. Он поможет ему во всем, в чем сможет. Попытается быть ряом с ним. До конца их дней. Аминь.
Злой голос в его голове засмеялся: "Ты такой сентиментальный, Северус! Наверное, ты стареешь. Или ты думаешь, что эту клятву очень легко выполнить? Мальчик все равно умрет через пару часов, правда?" Ему пришлось бороться со старыми рефлексами, требовавшими вернуться к его нормальному саркастичному и безразличному настроению. "НЕТ!" – заглушил он внутренний голос. Какой смысл быть безразличным перед лицом смерти? Мальчик заслуживал больше, чем его безразличие, жестокость, сарказм и ненависть. Он уже испытал их все на протяжении прошедших лет. ТЕПЕРЬ он должен дать Гарри шанс получить немного заботы, тепла,... любви?
Да уж, последнее звучало совершенно дико. Он - и любовь! Он не знает, как это – любить кого-то. Даже Кваетуса он не любил. Если бы он умел любить... Наверное, Кваетус был бы еще жив.
Если бы он умел любить, то не оказался бы здесь. Не стал бы Упивающимся смертью. Выбрал бы Рэйвенкло, как советовала Сортировочная шляпа. Работал бы на Министерство или Альбуса с самого начала... Возможно, имел бы семью... Детей...
Сама эта мысль шокировала его. Неужели он действительно так много потерял? Действительно ли он хотел стать тем, кем стал? Одиночкой, ненавидящим и ненавидимым ублюдком, последователем чудовища, профессиональным мучителем, убийцей невинных людей?
Действительно, он никогда не хотел жить обычной жизнью, но... Не было ли это несколько чересчур? Жизнь, которую он вел до сих пор, тоже была обычной, хоть и в сильно извращенном смысле...
Нет. Он никогда не сможет получить достаточное покаяние за то, что сделал. И в этом аду тоже. Он никогда не будет прощен.
Эти мысли мучили его. Намеревался ли Вольдеморт достичь этого, когда поместил их вместе? Подозревал ли ублюдок, что может случиться? Что он сможет сломать его с помощью его собственных чувств, его ненависти к самому себе, его вины?
Он поднял голову, услышав грохот распахнутой настежь двери. Вошел Эйвери.
- Чего тебе надо? – с ненавистью зарычал Снейп, - Он при смерти. Если хочешь продолжить пытки, я предупреждаю, он их не почувствует.
Со злобной усмешкой на лице Эйвери пожал плечами. В такие моменты Снейп чувствовал, что этот человек ненормален. Но странно, его сумасшествие накатывало на него только тогода, когда было нужно.
- Я здесь, чтобы продолжить его страдания, Северус, - он показал мастеру зельеделия две маленькие бутылочки и помахал ими перед его лицом. – Я думаю, ты их узнаешь?
Естественно, Снейп узнал их. Кровеостанавливающее и Укрепляющее зелья. Он сам приготовил их, как и все остальные, используемые Вольдемортом. Но он не знал, что было лучше для Гарри: получить заживляющие зелья или умереть.
Но он отчаянно хотел, чтобы Гарри жил. Хотел заботиться о нем, успокаивать его, просто, чтобы он был. А еще хотел, чтобы Гарри простил его, хотя бы Гарри, он был еще жив, в отличие от многих других, кому он должен гораздо больше, чем просто извинение...
- Дай их сюда, - наконец сказал он ждущему Упивающемуся смертью.
- Нет. Я сам дам их ему. Я тебе не доверяю, Северус..
Зашли еще два Упивающихся смертью.
- Положи мальчишку на пол.
Он не хотел повиноваться, но как только открыл рот, чтобы запротестовать, Эйвери раздраженно оборвал его:
- Если не подчинишься, я угощу Крусио вас обоих.
Снейп содрогнулся от этой мысли и осторожно опустил мальчика на пол.
- Отойди!
Когда он поднял ногу, чтобы отступить вбок, то неожиданно услышал шепот "Крусио!" и в следующее мгновение уже лежал, дергаясь, на полу. Это было очень долгое Крусио, оно длилось до тех пор, пока Эйвери не заставил мальчика проглотить содержимое маленьких бутылочек. Когда они ушли, Снейп еще долгие минуты не мог двигаться. Голова болела, глаза горели, а мыщцы свело. В конце концов, он заставил свое тело ползти к Гарри.
Он ощутил в воздухе запах зелий и почувствовал удовлетворение: одно из них было укрепляющее зелье, а другое – более сложное, для случаев сильного кровотечения, таких, как сейчас. Неожиданно он ощутил гордость за свою аккуратность: они ни за что не нашли бы эти зелья в беспорядке, но в его кабинете все было пронумеровано и расставлено в строгом порядке.
Рядом с мальчиком он обнаружил и остатки его одежды, видимо, Эйвери принес их для него, но это были не более чем жалкие, пропитанные кровью тряпки. Да, поднимая кусок чего-то, что когда-то было предметом одежды, он вспоминал мучительно медленные движения Эйвери, которыми тот раздевал Гарри с помощью бритвы, несколько раз специально порезав его во время этого "вступления". Его желудок переворачивался от одной мысли об этом. Снейп вздохнув, сел и снова устроил Гарри у себя на коленях.
Через некоторое время он заснул.

****

Гарри вздрогнул и проснулся. Он чувствовал странное движение вокруг своей груди, как будто кто-то сжал ее сильнее и схватил его за руку.
- Подожди... Кваетус... подожди! – услышал он.
Когда Гарри открыл глаза, то прямо напротив своего лица увидел лицо Снейпа, который хмурил брови в каком-то особенно сильном ночном кошмаре. В следующее мгновение он понял, что причиной, по которой он может видеть лицо профессора так отчетливо, является то, что он лежит на его коленях, а руки профессора обнимают его. Обнимают? Нет, лучше сказать, прижимают к груди так сильно, как будто мужчина хочет защитить его или остановить.
Это была ДЕЙСТВИТЕЛЬНО странная ситуация. И очевидно стеснительная.
Но в то же время такая успокаивающая и такая... другая по сравнению с грубостью предыдущих дней, прямо противоположная. Это было нечто такое хорошее, чего он никогда не чувствовал раньше, как будто он был маленьким ребенком в руках отца.
Кожа все еще горела, и как только он пошевелился, то вспомнил все порезы вчерашнего дня, каждый из них пульсировал резкой болью, и Гарри дернулся. От этого движения стало еще больнее. Мгновение он ловил ртом воздух, не в силах вздохнуть, и, ухватившись за одежду профессора, закрыл глаза.
- Ты проснулся? – послышался шепот. Гарри только кивнул, борясь с болью. – Тебе уже лучше? – голос Снейпа был озабоченным.
Гарри, наконец, смог перевести дух и ответил:
- Немного, сэр. Но..., - он не знал, что сказать. – мне больно. Разрезы...
Он почувствовал, как Снейп содрогнулся.
- Да, я представляю, Гарри. Я должен был смотреть на всю процедуру. Постарайся не двигаться. Это поможет. Они дали тебе заживляющие зелься, тебе станет лучше.
Гарри в раздумьях закрыл глаза. Через некоторое время он заговорил:
- Я..., - начал он, но не завершил предложение.
- Да?
- Я думал, что умру, сэр. Я хотел умереть. Я пытался бороться с этим, но... Я слабый.
- Нет, - резко ответил Снейп. – Ты не был слабым. Ты был сильным, исключительно сильным. Сильнее, чем все, кого я когда-либо видел.
- Но... я не мог чувствовать боль как знак моей силы. Я... только хотел, чтобы все это закончилось. Если бы вас там не было, я точно сдался бы.
- Гарри, ты выдержал. Ты пережил боль с достоинством. Ты был смелым и сильным.
- Но я хотел умереть.
- Это не показатель твоей слабости. Это нормальная реакция на пытки.
- Вы сказали, что я не должен сдаваться, не должен продавать свою душу.
- Поттер, - Снейп несколько раздраженно вздохнул. – Естественное желание прекратить боль не означает продавать свою душу. Ты предаешь себя, если делаешь что-нибудь против своей воли, лишь бы прекратить боль. Но... очень трудно объяснить разницу.
- Я знаю, - Гарри слабо улыбнулся, а потом добавил, - но я думаю, что понимаю, что вы имеете в виду.
Гарри обнаружил, что его глаза все еще закрыты. Он осторожно открыл их и стал рассматривать лицо мужчины в неверном свете факелов. У него сильно пересохло во рту и было трудно глотать.
- Сэр, я хочу пить, - прошептал он.
- Я принесу тебе воды, - предложил Снейп, но Гарри покачал головой.
- Нет, я думаю, мне будет полезно выпрямиться. А еще мне нужно сходить в туалет.
- Ну, тогда..., - Гарри увидел на лице Снейпа выражение замешательства. – Ты совсем голый, Гарри. А твоя одежда, думаю, ...эээ... больше не пригодна для ношения.
Гарри закрыл глаза и уткнулся лицом в плечо Снейпа. Упоминание о наготе не смутило его, но вызвало в памяти образ Эйвери с бритвой, беспомощность и панику, которые он ощутил, глядя на этого человека и не зная, чего ждать, его первые разрезы бритвой. Он трясся в шоке.
Руки Снейпа сжались опять, и мужчина принялся укачивать его, медленно, вперед и назад, вперед и назад, как родитель укачивает маленького ребенка, пока Гарри опять не успокоился. Но Снейп не отпустил его сразу же, а подержал его еще несколько минут, и Гарри почувствовал себя, как во сне, и не хотел просыпаться.
Но жажда не отпускала его. Даже глотнуть горькую слюну не удалось – горло слишком пересохло.
- Вы можете отпустить меня. Мне нужно попить, - пробормотал Гарри тихо, и профессор, кивнув, осторожно выпустил его. Несмотря на головокружение и слабость, Гарри встал и, шатаясь, побрел к груде того, что когда-то было его одеждой.
- Сэр, я думаю, что "не пригодна" – это преуменьшение, - его позабавило это, и он усмехнулся, подняв с пола нечто, некогда бывшее. футболкой. Десятилетия тому назад, наверное. Она была вся в крови, грязная и порезанная на полосы бритвой. А его штаны... были не пригодны для ношения. Гарри вздохнул, когда все-таки попытался одеться. Он не решался посмотреть на свое тело, слишком хорошо понимая, что раны на теле повторяют узоры полосок одежды, но когда оделся, эта "одежда" начала терзать его горящую кожу. Наконец, он не выдержал и, оглядев себя, вынужден был признать, что его состояние было еще хуже, чем он ожидал.
- Гарри...
Он повернулся к Снейпу. Мужчина был теперь таким добрым к нему. То, как он держал его, укачивал... Гарри почувствовал, как его сердце согревается по отношению к чудовищу подземелий. И даже сейчас профессор думал о нем, так как протягивал ему свою робу.
- Что?... – спросил он в некотором замешательстве.
- Моя рубашка, - мастер зельеделия усмехнулся. Улыбка на его лице была совершенно неуклюжей. – Вернее, это была рубашка... несколько дней тому назад.
Гарри нахмурил брови.
- Но... она вам тоже нужна, сэр.
Они долго смотрели друг на друга.
- Я не могу, - наконец, сказал Гарри, - она ваша. Но все равно спасибо.
- Ты сумасшедший, Поттер. Возьми ее или мне придется применить силу, чтобы одеть тебя, - он усмехнулся в притворном гневе. Гарри закатил глаза, но взял рубашку и быстрым движением одел ее на себя.
Рубашка была теплая и все еще мягкая, но слишком большая, как обноски Дадли. Несмотря на боль, Гарри засмеялся, когда оглядел себя снова.
- Я выгляжу нелепо, - сказал он. Так оно и было. Рубашка Снейпа была ему почти до колен; рукава были почти в два раза длиннее, чем его руки, так что пришлось их подвернуть. Из-под рубашки вокруг ног свисали длинные полоски его разезанной одежды... Он выглядел даже хуже, чем Рон в своей парадной робе на прошлогоднем рождественском балу. Гарри ухмыльнулся. - И у меня нет обуви.
- У меня тоже, - кивнул Снейп. – Я не помню, чтобы она у нас была с тех пор, как мы сюда попали.
Гарри кивнул и, наконец-то, отправился сделать то, что так давно хотел, и попить. Кувшин был наполнен только наполовину, поэтому он сделал только несколько маленьких глотков, но Снейп рыкнул на него:
- Пей больше!
- Нужно экономить воду, - запротестовал Гарри.
- Не сейчас. Твоим органам необходима вода, чтобы восстановиться.
Гарри не стал спорить и выпил еще. Через несколько минут он вернулся в угол, где сидел Снейп. Он не был уверен, что теперь нужно делать, поэтому сел недалеко от профессора.
- Придвинься ближе, Гарри. Ты замерзнешь, - сказал Снейп неожиданно мягким голосом, но Гарри не решился придвинуться. Он услышал, как мужчина вздохнул, сдвигаясь с места, сел рядом с ним и обернул плащ вокруг них обоих так же, как он сделал это вчера. – У нас нет нормальной одежды. Если мы не хотим простудиться, чтобы добавить себе еще одну проблему, нам необходимо как-то греться. Это ясно?
Гарри только кивнул, но почувствовал себя намного лучше, когда рука Снейпа обняла его за плечи. Это опять было... как будто он был ребенком, а профессор его родителем. Он закрыл глаза и окунулся в предложенное тепло.
Снейп был несколько удивлен тем, что мальчик прижался к нему.
- С тобой все в порядке? – осторожно спросил он.
- Я не думаю, что когда-нибудь со мной все будет в порядке, - сказал Гарри и зевнул. Через мгновение он добавил: - Я имею в виду, что даже если я переживу все это как-нибудь, я предполагаю, что никогда не смогу... справиться со всем этим. Это слишком трудно....но сейчас мне хорошо. Вы так... заботливы ко мне теперь. Это так странно, но приятно... что-то, похожее на родство, - пробормотал он смущенно.
Снейп заерзал от волнения и ничего не ответил.
- Кто такой Кваетус? – тихо спросил Гарри через некоторое время.
- Откуда ты знаешь...? - голос Снейпа одно мгновение был резким, но он тут же пожалел об этом. Реакция Гарри была быстрой.
- Извините, сэр, - он опустил голову и отодвинулся.
- Ты не должен извиняться, Гарри, - Снейп на мгновение теснее прижал его к себе, одновременно успокаивая и поддерживая. – Я только немного... удивлен, что ты знаешь о нем.
- Ваши ночные кошмары..., - Гарри сделал вдох. – И вчера, когда вы проснулись, то назвали меня этим именем. Вы перепутали меня с ним?
Неожиданно Снейп вспомнил ласку... доброту мальчика, дотронувшегося до него, самого противного профессора школы, человека, который издевался над Гарри все эти годы, убийцы... Была это ТА доброта, которая изменила его отношение к мальчику? Кажется, все, что только было хорошего в его жизни, было каким-то образом связано с Кваетусом...
- Кваетус был моим братом, - тихо ответил он. – И ты иногда напоминаешь мне его, - добавил он через секунду.
- Он... умер? – спросил Гарри так тихо, как только мог. Снейп только кивнул. – Как...?
- Вольдеморт убил его, Гарри увидел, как сжались челючти профессора. Снейп закрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. – Он убил его здесь, в Поместье кошмаров, в Главном холле, после шести раундов пыток за то, что Кваетус отказался присоединиться к нему, а мой отец решил его заставить. В конце концов, когда он так и не покорился Вольдеморту, тот убил его.
И опять перед его глазами возникли картины прошлого, как это часто было со времени Азкабана. Кваетус умирает… похороны… Он бессознательно крепче сжал в объятиях Гарри… Кваетуса… на мгновение ему действительно показалось, что он сидит рядом с братом. Поняв, что обнимает Гарри, Снейп в смушении попытался отпустить его, но почувствовал, как две руки обвили его грудь, успокаивая. От такого проявления заботы его смущение улеглось, и долгое время они просто сидели в тишине, обнимая друг друга.
- Ты такой же смелый, как он…, - тихо промолвил он. – То, как ты выдерживаешь пытки, боль, с достоинством смотришь в лицо смерти… ты такой же, как он.
Гарри не мог ничего сказать. Похоже, любая тема в конце концов заканчивается смертью кого-то, так или иначе связанного с мастером зельеделия… Его любимая, а теперь его брат…Точно так, как он и сказал: "Если мы захотим продолжить этот разговор о прошлом, мы встретим больше смертей, чем ты можешь себе представить". Наверное, это и было причиной холодного и саркастического поведения профессора… потери, которые он пережил…
- Профессор? – неожиданно спросил он.
- Хммм? – отсутствующе протянул Снейп.
- Почему достоинство является таким важным? Если я все равно умру, не все ли равно?
- Ну..., с чисто математической точки зрения, возможно, - растерянно ответил Снейп.
- Вы имеете в виду слова Дамблдора?
- Какие слова? – с интересом спросил профессор.
- "Для правильно организованного мозга смерть – просто следующее большое приключение". Он сказал это после моих приключений с Квиррелом.
- Нет. Я не хочу говорить о какой-либо жизни после смерти. Я не знаю, верить ли в нее. Это нечто другое..., - он вздохнул. – Я думаю, что научился этому от Кваетуса. Мы все умрем раньше или позже. И никогда точно не узнаем, когда. Поэтому мы должны прожить жизнь так, чтобы никогда ни о чем не сожалеть...
- Вы о чем-то жалеете в жизни, сэр? – Гарри не был уверен, что это мудрый вопрос, наверняка нет, но он был уже задан. Он приготовился к резкой отповеди, но Снейп лишь вздрогнул.
- Часто, да. Я сожалею о многих вещах. Но это другой вопрос. Я не жалею о моем утраченном достоинстве, так как меня никогда не принуждали отказаться от него. Я сожалею о другом.
- Ох... но если я совершенно уверен, что умру, почему нельзя просто сдаться?
- Гарри, послушай, - Снейп глубоко вдохнул. – Это очень трудно объяснить. Я попробую привести пример, но он не будет точным ответом на твой вопрос. Я сомневаюсь, существует ли точный ответ вообще . Хорошо?
- Хорошо, сэр, - кротко ответил Гарри
- Я сказал, что Вольдеморт убил моего брата. – Гарри кивнул. – Я должен был участвовать в пытках с самого начала. Так же, как в твоем случае… - Гарри опять почувствовал дрожь тела профессора. – Я был одним из его мучителей, несмотря на то, что любил его больше, чем кого-либо другого в своей жизни. Или лучше сказать – он был единственным, о ком я по-настоящему заботился и любил. И тем не менее, я был одним из тех, кто заставил его страдать. Он выдержал все с достоинством и ТОГДА я понял, насколько я заблуждался. Его смерть показала мне то, чего я раньше никогда не знал о жизни. Свет. Значение. Человечность.
- Я думаю, что понимаю, сэр, - Гарри ответил почти неслышно.
- Зная тебя, я верю в это, - улыбнулся Снейп. – Но дай мне закончить историю.
Гарри опять кивнул.
- После пятого или шестого раунда я не мог больше причинять боль Кваетусу. Я просто стоял там, не в силах пошевелиться. Мой отец использовал Крусио против меня. И они убили его. Я взял его тело и аппарировал в Хогвартс. Я пошел в кабинет Дамблдора и поклялся именем Кваетуса бороться против Вольдеморта до тех пор, пока он не будет побежден.
- Дамблдор знал вашего брата? Как? – заинтересованно спросил Гарри.
- Он тоже учился в Хогвартсе. Он был старостой, а в последнем классе также и Главным учеником. Все знали и любили его.
- Я понимаю.., - Гарри растерялся.
Снейп не хотел продолжать говорить о Кваетусе, поэтому предпочел сменить тему.
- Если ты хочешь еще примеры на твой вопрос о достоинстве в смерти, ты можешь подумать о своих матери и отце, - мягко сказал он. – Они не думали, что их сопротивление может спасти тебя. Они просто умерли так же, как жили.
Гарри задрожал с ног до головы, и Снейп обеспокоенно спросил:
- С тобой все в порядке, Гарри?
- Да, но это так... так странно, - пробормотал Гарри в раздумьях.
- Что?
- Из ваших примеров можно сделать вывод, что смерть такого рода порождает ... жизнь... Достоинство порождает жизнь... Приблизительно так...
Снейп смотрел на мальчика широко раскрытыми глазами. Гарри не только был настолько умен, как он предположил после их разговоров. Он был мудр, как старик с огромным опытом. Ну, хотя он и не был стар, но явно ИМЕЛ достаточно опыта.
Они молча сидели в полутемном углу. Гарри скоро заснул, и Снейп опять положил его слабо дрожащее тело к себе на колени. Он не знал точно, замем он сделал это. Он просто... сделал. Это показалось правильным. Это было что-то, чего он никогда не делал раньше, но оно ему понравилось. Профессор оперся головой о стену и долго смотрел отсутсвующим взглядом на факел, снова обдумывая свое прошлое, утраченные возможности и, скорее всего, несуществующее будущее. Любовь, забота, семья... слова, вещи, которые никогда не сбудутся. Но все-таки, Гарри был жив; он может чувствовать что-то похожее.
Да. Это на самом деле были счастливые дни перед воротами Ада. Но они не были в Аду. Нет, пока они были способны чувствовать человечность, достоинство, заботу, надежды, мечты...
Странные мысли для мерзкого мастера зельеделия, саркастически подумал он. Но не такие уж странные для приговоренного к смерти.
Они были "мертвыми людьми", медленными шагами приближающимися к месту казни, и их чувства были такими же, как у всех, кто разделил их судьбу.
Он понимал, что их чувства, скорее всего, являются результатом нынешнего физического и душевного состояния. Но какое это имеет значение? Даже в повседневной жизни счастье или горе тоже являются следствием различных внутренних или внешних причин...
Глубоко задумавшись, Снейп, наконец, последовал примеру Гарри и тоже заснул.

Состояние: доброе