Моя дочь сегодня читала наизусть "Вересковый мед" - балладу Стивенсона в переводе Маршака.
Для справки - ей два года и восемь месяцев. Балладу она выучила с моего голоса, предварительно заставив меня раз восемь подряд прочитать этот маленький шедевр.
Причем читала она с выражением, повышая голос на репликах героев, энергично размахивая руками и притопывая ножкой.
Ну да не в этом дело... а в том, что она делилась своим достижением со всеми подряд. И до конца ее дослушала только я.
Взрослым было некогда. Взрослые смотрели телевизор, отдыхали, вели свои взрослые разговоры. Ребенок, читающий наизусть балладу Стивенсона - это, конечно, трогательно и умилительно... но ведь на экране очередной луисальберто изменяет очередной лусмарии - как тут оторвешься?
Помню, у меня когда-то именно с этого началось долгое отчуждение от взрослых, от окружающих, от людей, которые не умели и не желали меня выслушать.
В прежней моей компании, где вдоволь имелось людей, владеющих гитарой и словом, было негласное, но жесткое правило: когда кто-то поет - не мешать.
Неважно, что песня шутейная, пустяковая, сто раз слышанная. Когда поют - не разговаривать, не жевать, не провозглашать тосты. Человек поет - значит, хочет поделиться, и равнодушно относиться к этому - оскорбительно и преступно. Хочешь договорить - выйди, хочешь есть - потерпи, не нравится песня - выскажешь это потом. Но - выслушать.