«Иногда, совсем редко, можно идти по городу, в котором ты все знаешь, и идешь, не глядя по сторонам, и смотришь … ну, как обычно… И вдруг ты ловишь такое время суток, такое удивительное время дня, которое длится совсем недолго. Это – летние сумерки. Вот так идешь, идешь, и вдруг увидишь, что что-то изменилось. А просто солнышко село за дома, но еще светло. Светло, как днем. …. И все очень ясно видно. Ясно и далеко. Но это чудесное время длится совсем недолго, каких-нибудь полчаса. А потом наступит просто вечер. И оттого, что все так ясно видно, ты вдруг видишь, что в тебе любви больше нет, она ушла. И все очень ясно видно. Ясно и далеко. Но это чудесное время длится совсем недолго, каких-нибудь полчаса. А потом наступит просто вечер. И оттого, что все так ясно видно, ты вдруг видишь, что в тебе любви больше нет, она ушла… А это еще страшнее, чем самая несчастная любовь. И ты вдруг обнаруживаешь в себе такую пустоту, и при этом так много силы, что просто берешь и взлетаешь над улицей. Отталкиваешься от асфальта, и взлетаешь. И летишь над городом, над знакомыми улицами, и даже не удивляешься этому. И думаешь: а куда лететь?…
… Я пролетел пол мира, а за это время ничего не изменилось. Прошло каких-то пол часа. И просто наступил вечер. Конкретный вечер. И зажглось десятка два окон. Но как приятно вернуться. Я опускаюсь ровно в то место, откуда стартовал… А там, в окнах, так много мужчин и женщин, и им, я надеюсь, хорошо. А я опять ни при чем. Как когда-то, когда мне было тринадцать лет, и я смотрел в окна с надеждой. Но если бы какая-нибудь женщина спросила меня в этот момент: «Мужчина, а куда вы идете?» – то я бы ответил:
(говорит в мегафон) – Я иду восвояся. Знаете такое место? Вот туда я иду…
……………………………………………………………………………………………
… Когда мне нравится какая-нибудь песня… Какая-нибудь хорошая песня, мне всегда очень хочется танцевать. А какая песня может сильно нравиться? Только лирическая. А как можно потанцевать под такую музыку? Только с женщиной. И что это получится за танец? Я же хорошо понимаю, что я уже не юноша, и при этом не танцор. Будет такой дурацкий танец: ее руки у меня на плечах, мои руки у нее на талии, и вот так покачиваемся. Это же смешно! И глупо. Но очень хочется.
Это музыкантам хорошо. Музыкант что-нибудь переживает, но он сочинил музыку, и успокоился, а я её услышал, она в меня попала, и из меня-то она никуда не уйдет. Меня она будет мучить. Я же не музыкант. И поэтому нужен танец. Но, правда, песня должна быть хорошей. Такой… настоящей.
И вот ситуация: есть песня, которая мне нравится, есть прекрасная женщина, и есть я. Чего не хватает? А не хватает как раз нашего танца с этой женщиной под эту песню. И при этом понятно, что этого танца не будет. Не будет никогда. И если это понятно, то можно увидеть всю свою жизнь насквозь до самого конца. И увидеть, что в этой жизни будет много всего, будет карьера, реализация амбиций, деньги… Но все это на хрен вообще, если не будет этого глупого, смешного танца. А его не будет! И тогда возникает вопрос: зачем тогда нужна эта песня, зачем нужна эта женщина, и зачем нужен я. И тут же возникает ответ: а пусть будет! Если эта песня такая прекрасная, то пусть она будет. И пусть будет эта женщина. Это без всяких вопросов. Пусть будет! И пусть побуду я. Какой бы я ни был. Пусть побуду…»
Евгений Гришковец «Планета»
Кому-то, может и не нравится Гришковец, но мне он понравился первой строчки, когда я стоя в книжном магазине решил посмотреть, что он из себя представляет. А понравилось мне, потому что написанное, очень похоже на меня и мое состояние и настроение…

Current music: АукцЫон "Все вертотся"
Состояние: как когда-то, когда я был один и... хочется экстрима, ощущения свободного падения...