Случай, описанный д-ром Липмановым в Новогрудском уезде Гродненской губернии в №37 ж-ла "Врач", 1896.

"Пелагея В., 30 лет, незамужняя, отличалась всегда крайней набожностью, удалялась от веселья, игр, пирушек, посвящала всё время молитве и даже на работе пела духовные песни. Не будучи грамотной, она быстро усваивала молитвы, любила ходить на богомолье, рассказывала подругам о благочестивой жизни и упрекала их за "безбожную" жизнь. Она говорила также, что один раз ей явилась Богоматерь, приказала ей остаться девою, почему она и решила поступить в монахини. Началось усердное моление, которое и продолжалось всю ночь и половину следующего дня. Одна девушка читала молитвы, другие слушали. Пелагея лежала на кровати и повторяла "завтра к полудню я должна умереть". На другой день по окончании молитвы все выши из комнаты; на дворе Пелагея упала на землю и заявила, что должна отдохнуть, чтобы сделать пешком длинный путь; потом встала и пошла. Её отправились сопровождать много женщин до кладбища, все они остановились, и тут началось моление, причем Пелагея была в сильном возбуждении. Распустив волосы она в иступлении бегала от одного гроба к другому, громко молилась, целовала руки и ноги своим подругам, называя себя великой грешницей, и приказывала себя бить. Когда подруги отказались это сделать, она начала сама их бить чем попало. Помолившись некоторое время на кладбище, многие ушли домой; девять из присутствующих решили проводить Пелагею дальше. Пелагея шла впереди с распущенными волосами, громко молясь и повторя "Господи, явись нам"; остальные шли с нею, повторяя слово в слово её молитвы. Дойдя до креста на распутье, Пелагея в иступлении обнимала крест и целовала его. Все остальные во всем ей подражали. Когда наступил вечер, Пелагея приказала всем лечь спать у креста, что все немедленно и исполнили. Проспав всю ночь, они на следующее утро отправились дальше с громкими молитвами. Пелагея часто произносила "я – царица небесная". Когда случайно проходивший крестьянин соседней деревни спросил их, что они тут делают, то Пелагея, а с нею и остальные закричали на него "отхилися, Сатана!" и стали грозить ему камнями. На дальнейшем пути они встретили еще одного человека, приказчика соседнего помещика. На вопрос его, что они делают и куда идут, Пелагея приказала всем раздеться донага, что все беспрекословно и исполнили. Когда приказчик ушел, Пелагея велела всем лечь голыми на землю рядом и стала плясать по их спинам, попеременно ударяя ногой то одну, то другую. Вскоре на место пляски явился деревенский староста, который, видя, что увещеваниями и советами вернуться в деревню ничего не поделаешь, распорядился отправить всех десятерых на телегах в деревню. <…> Во время переезда Пелагея сильно буйствовала, отдавая спутницам разные приказания: разорвать на себе все платье до рубашки включительно, грызть одна другую. Пелегея оказалась страдающей душевнм расстройством с религиозным содержанием бредовых идей. Что же касается остальных 9, то они не представляли никаких признаков физической или психической болезни; не удалось даже найти признаков невропатической предрасположенности и наследственности. По возрасту были различны: одна 13 лет, три 16-17 лет, три 18-20, две 50 лет; одна только грамотная, все неграмотны. Из их рассказа видно, что все они относились к Пелагее с благоговением, считали ее неизмеримо выше себя, даже и свято. Они верили, что она может знать всё, между прочим "час своей смерти". "Уже после молитвы на кладбище", говорили все девять, "нас влекла к ней какая-то сила: мы ничего не чувствовали, ни о чем не думали, на душе было так легко, и нам хотелось только идти за ней, и всё делать, что она делает". На вопрос, как им было не стыдно раздеваться догола перед мужчинами, они ответили, что тогда они об этом не думали; им хотелось только исполнить ее приказание; они боялись ее, хотя их было и больше; они пошли бы в огонь, убили бы кого-нибудь, если бы того пожелала Пелагея. – Подробности всего происшествия они не помнят. Когда Пелагея прыгала по их спинам, они боли не чувствовали ; не чувствовали и когда грызли друг друга. Опомнились только тогда, когда к ним вышли их родители и знакомые; им стало стыдно за прошлое и, желая избегнуть людских взоров, они окольными путями пришли в деревню."

Мораль – содержание веры (Христос там или Бахус) не имеет значение. Верить один приап в кого, а ритуал всё равно стремится к общему знаменателю. Ещё обратили моё внимание символичное использование креста и отвратительнейший русский язык д-ра Липманова.