"Осада церкви Святого Спаса"
Все же, по моему скромному мнению, мистицизм европейских писателей, от Кафки и Майринка, до Павича и Петровича, интересная вещь - эдакий лукавый сатанизм, как трактовал бы это ученый-каббалист, не понаслышке знакомый с архонтами, демонами нашего сознания, который истово и рьяно прикрывается магическим реализмом по восточно-европейски православного мировоззрения.
Как отметил неизвестный мне острослов: Петрович - это Милорад Павич в детстве. Пожалуй, я соглашусь с этим утверждением. На уровне стиля повествования, выразительных средств, языка они если не близнецы-братья, то отец и сын наверняка. В этом есть некоторая традиционность, что само по себе не хорошо и не плохо. Некоторая, абстрактная "балканская литературная традиция".
Как литературу не крути - она есть и будет чистой воды алхимией, мистической, умозрительной практикой постижения окружающих нас времени и пространства. В сфере ирреального, частично агностического, волшебного, это утверждение оправдывает существование любого текста, безотносительно прикладной, литературоведческой оценки его качества и особенностей. Автор в описанной модели приглашает нас разделить его путешествие по ту сторону рационального, делится опытом познания "высших" сфер.
В области же прикладного, взятого индивидуально читательского сознания, всплывают на поверхность всякие "но" и так далее. Например, понимаемый номинативно "мистический реализм" предполагает некий сверчувственный, порой откровенно визионерский взгляд автора на некие высшие эмпирии. Решив поделиться таким опытом с читателем, автор должен предполагать, что читатель прибывает с ним на одном уровне понимание мифологем и скрытых во вторичных планах и подтекстах метафор и аллюзий. Иначе первая же, интуитивная характеристика его, автора, а не читателя, будет - полный бред. Причем, в силу природы интуиции, это "бредовость" не помешает нам с удовольствием прочитать произведение, и даже наградить его некоторым количеством положительных откликов.
По своему обыкновению, я не буду делать спойлеров, пересказывая содержание "Осады". Книгу можно и, наверное, нужно прочитать хотя бы ради пресловутой стилистики "магических реалистов": язык вкусный, но на любителя, ритм повествования медитативный. Читаю Петровича медленно именно в силу свойственной тексту динамики - неуклонно тянет в сон, но не от пресности повествования, а за счет метафизической компоненты в связке "сюжет-язык".
Именно европейские писатели-мистики рельефно и четко показывают нам языческие стороны православия, здесь их знание предмета и умение подавать материал дадут очков 1000 форы любому эпигону из российских авторов, подвизающихся на этой ниве. Апокрифический характер православия на примерах Павича и Петровича (да-да, практически партийно-программный дуэт получается), постоянное взаимопроникновение пластов реальности - насущного и энергетического - показывают синкретическую, искусственную природу религии, "придуманной" в Византии в качестве инструмента воздействия на вассальные народы. Вряд ли создание такого впечатления входит в круг целей, которые ставят перед собой писатели. Скорее всего. это мой личный взгляд на проблему, основанный на изучении данного вопроса: историографии религии. Тем не менее, когда у того же Павича я встретил пассаж о Сатане, рисующим иконы в церкви, невольно по спине пробежали мурашки, хоть и я знаю, что никакого Сатаны нет (речь не об атеизме, его нет в реалиях). Петрович пока не обладает необходимой степенью внутренней свободы, чтобы, сознательно или нет, постулировать такие, весьма, на мой взгляд, своеобразные конструкции, но имманентный православию дух язычества виден невооруженным взглядом.
Я хочу особо отметить тот факт, что не оцениваю ни автора, ни его произведение, с позиции религии, о которой здесь много говорю. "Осада" - не манифест, а нормальное, при прочих равных, произведение литературы. Я говорю об особенностях стиля, присущих автору и его тексту.
Возвращаясь к "Осаде" как к художественному тексту, скажу, что, все таки, ее жанровый язык ядовит до чрезмерности, как пища, при приготовлении которой злоупотребили пряностями. Здесь за деревьями с трудом различается лес. В итоге читателю предлагается совершить некоторое сверхусилие, чтобы вписаться в мифологемы и криптоисторию авторского взгляда, либо же полагаться исключительно на чувственную сторону своего сознания. В этом случае, без некоторой подготовки, мы или не почувствуем соль текста, либо будем трактовать его букву, а затем и дух, совершенно конкретным образом.
Выводом может служить следующая рекомендация: если вы "фанатеете" от жанра, книга. без сомнения, вам понравится; если к магическому реализму вы относитесь с известной долей осторожности, постарайтесь не читать "Осаду" рационально, обратите бОльшее внимание на сенсорную сторону произведения.
Ваш Levit L.L.отредактировано: 01-07-2007 17:45 - levit ll