Я проснулось. Это уже радует.
Вчера засыпало везде, где чувствовало третью точку опоры. Уснуло в автобусе, уперев руки в ремень на джинсах. Проснулось на полу автобуса, после того, как он притормозил. Пока ещё двигаюсь "в воде" и чувство нереальности не покидает.
Подошло утром к зеркалу. Зеркало затрогано руками, губами и щеками. Беру тряпочку и начинаю затирать.
Дыхнуть, затереть, дыхнуть, затереть.
Наклоняюсь к тряпочке дыхнуть. Смотрю на руки. Руки исцарапаны и расчёсаны.
Вчера он мне делал маникюр - почти под корень срезал ногти и обтачивал их множеством всяких палочек-пилочек. Говорил что теперь они гладкие, как кнопки на его телефоне.
Я люблю эти кнопки. они как мокрые, обточеные волнами стёклышки. Когда под палящими лучами солнца ты сидишь в кромке воды, ищешь в совсем теплой воде стеклышко и в размокших мокрых руках перебираешь его пальцами. У меня были такие ногти вчера. Сегодня они опять длинные, грязные, криво обломанные. А на руках - кистях и предплечьях - царапины, ранки и крови запеклось совсем немножко.
Ещё не вытерто стекло. В самом деле, я же не могу заниматься собой, если в доме стёкла грязные. Наклоняюсь, дышу. Останавливаюсь.
Через стекло на меня смотрит лицо! Лицо как лицо. На меня многие смотрят, я привыкло. Но тут я действительно пересрало, товарищи - почему это лицо такое страшное! По линии носа, рта бровей и лба кожа на нём словно кожура сухого чеснока - отваливающаяся хлопьями, всё раздражённое, опухшее и чёрные ввалившиеся глаза. Я уже не спрашиваю, что это лицо делает в стекле четвёртого этажа... Сдалало вид, что ничего не вижу, дотёрло стекло, убрала тряпочку на место в ящик и село ждать его.
Намазало зелёнкой ранки. Неловкая растяпа - ногти теперь тоже зелёные.

Пришел он. Похвалил за чистые стёкла. Поругал за зелёные руки.
Я показало ему ногти, спросила почему так. Он сказал, что он не вчера мне их отрезал. А почти неделю назад.
А ещё сказал, что прогнал это лицо от окна. Это хорошо.
Потом мы сидели вместе за столом. Я плакало. Он мне долго вытирал и тер лицо, досуха, потому что плакало много. А потом я слушала Пахельбеля. А он мне опять обтачивал ногти.
Делая их как морские стёклышки.