Мой мир – сейчас холоден.
И даже не той, вот уже снежною зимой, что наконец пришла к нам, нет; корни этого холода где-то глубоко во мне. Кто не чувствовал никогда, не поймёт: это не выразить бедными нашими словами даже богатого русского языка. Да и любого другого.
Дело, даже, наверное, не в том, что жизнь развалилась окончательно. То есть, это одна из причин, безусловно; но сколько людей живут-существуют таким же образом – и умудряются радоваться? Даже в своём окружении я вижу многих; если же взять хотя бы одну страну...
И дело не в очередной «несчастной любви», это просто надо перерасти и пройти. Я прекрасно понимаю. Сколько было, сколько ещё будет... Да и не любовь это, честно говоря, я уже давно либо не могу, либо не позволяю себе влюбиться. Грызёт? Да и чёрт с ним, пройдёт – рано ли, поздно ли.
И даже не в том, что нет работы; а учиться дальше по специальности уже и не хочется: слишком много прошло времени, запал пропал, да и появляться в опостылевшем здании уже не хочется. Это всё будет, я знаю; со временем, но тоже придёт. Просто надо сделать первый шаг. Очередной первый шаг, но кто считает? Возможно, в отличие от любви и воистину человеческих отношений, когда и в огонь, и в воду, и в пресловутую Зону. Впрочем, последние и сейчас имеются. Их мало; тем больше я ими дорожу.
Холоден снег, но это нормально. Холодны люди – но таких всегда было много, и количество не меняется, да и не надо. Холодно солнце, но здесь оно такое почти всегда. Про страну даже не хочется говорить..
Но – и это главное. Не греют уже ночи после познания, что всё ещё может быть – ПО-ДРУГОМУ. После более чем года жизни, после привычки уже жить так, а не иначе. И в этих моих одиноких ночах – возврату к былому – не греют даже звёзды своим призрачным светом, который всегда вдохновлял, подталкивал к чему-то новому и нашёптывал идеи. Не греет фонарь за окном, потому что это должен бы быть ДРУГОЙ фонарь. Не греют окна напротив, так же светящиеся по ночам, как и годы назад; и не задумываешься больше, кто там, чем они живут, чем могут заниматься в четыре-пять утра. Раньше это было так занимательно... И выдумывались теории, и писались миниатюры, и ненароком получалось приглядываться к лицам: не они ли - те? Как живут? И почему не горел свет несколько дней подряд?
Ещё один главный пункт – да будет дозволено так сказать: не грею я. Получается согреть других, пусть одним своим присутствием, но себя – никак. Светить отражённым светом, греть заимствованным теплом, отдавая, пока не наступит, наконец, милосердный конец – неужели, это мой удел отныне?...