У нас не было свиданий в классическом смысле этого слова. Наша романтическая история имеет отчетливо виртуальный привкус: чат, аська, телефон, смски - и встреча. Все сложилось, но кое-что все-таки оказалось упущенным.
Мы наверстываем это отчасти сейчас, уже постфактум, когда мой любимый мужчина, не слишком поздно позвращаясь с работы, звонит мне, и я выбегаю ему навстречу, к условленному месту.
Наташка милостиво отпускает меня "погулять с Юрой". Вряд ли она сознает, что для нас означают эти от силы полчаса - ей просто неохота одеваться и идти со мной, а в последнее время, я подозреваю, ей все интересней становится погружаться в свои игры, не отвлекаясь на наше взрослое присутствие.
Но это, так сказать, преамбула, а амбула случилась нынче вечером, когда мы вернулись домой с коробкой безобразно дорогих и возмутительно вкусных пирожных.
Зазвонил мой мобильник, и на экранчике высветился длиннющий, смутно знакомый номер.
-Где ты ходишь?! - закричал в трубке голос... моей мамы. Из Израиля. Елки-палки, вот что это за длиннющий номер - израильский код. - Где ты была?!
Оказалось, что в наше отсутствие бабушка позвонила узнать, как у нас дела. И наша девочка, наше солнышко, свет наш на множество лет, не моргнувши глазом и не поведши ухом, сказала ей:
-Мамы нету. Мама ушла на работу.
На работу. В восьмом часу вечера. Бабушка впала в ступор и, едва переведя дух, все-таки спросила про Юру.
-Юра тоже ушел на работу, - ответило дитя. - Со мной никого нет. Я одна.
И добавила с истинным трагизмом в голосе:
-Мама никогда не вернется!
Бабушка впала... не берусь гадать, во что впала бабушка. Во всяком случае, она звонила еще дважды, беседовала с Наташкой, утешала ее и развлекала, как могла... после чего таки отыскала номер моего мобильника.
Объяснились, посмеялись, бабушка, совершенно успокоенная, отправилась спать, а я - гадать, куда меня отправят в следующий раз, когда мне взбредет в голову сбегать на свидание к собственному мужу.