До 13 и старше…
Автор: Jo_I
В тринадцать лет было намного проще, чем в четырнадцать. Соби считает Дни Рождения Рицки, перебирает их, как бусины в четках. В тринадцать Соби подарил Рицке себя. В комплект вошли безграничная любовь, преданность и аморфное явление, которое следовало именовать «связью». Странно было смотреть в огромные глазищи малыша, которому, вдруг, досталось все это. И понимать, не сначала, конечно, что ему, Соби, необходимо, чтобы он, Рицка, все это принял. Жадно прижал к груди маленькими ручками и берег, любовался перед сном, украдкой рассматривал с утра пораньше, как делают все мальчишки с самыми долгожданными подарками. Соби очень хотелось принадлежать.
В четырнадцать было сложно. Намного труднее, чем можно было бы предположить. Соби в жизни не пугался так, как в те полчаса, за которые Рицке нужно было решить, кто ему дороже – брат или непонятный «друг брата» - не то любовник, хотя, какой там, к черту любовник…Друг? Соби ждал на улице, курил без остановки и думал, думал, думал, что, возможно, он, в общем-то, не нужен Рицке. Когда Кё окончательно потерял терпение и отобрал почти пустую пачку сигарет, Соби понял, что Рицка нужен ему. Как голос на другом конце телефонной линии, как причина, чтобы остановиться у ворот самой обычный токийской школы, как цель для похода по магазинам в декабре. Кё до сих пор говорит, что Соби еще намучается. Соби думает, что ему повезло.
В пятнадцать можно было бы попробовать…Соби никогда не был святым: как не соблазниться, когда дыхание, такое горячее, такое прерывистое – совсем рядом, щекочет шею. И кто бы мог подумать, что мальчики так облизывают губы, концентрируясь над иероглифами. Нет, остальные мальчики Соби как-то не волновали, но один конкретный просто гипнотизировал. Соби мог часами сидеть и смотреть, как вздрагивают и взлетают под челку брови, как сладко мнется под белыми зубками мякоть розоватой нижней губы, а язычок…Да, он был пошлым извращенцем, которому жутко хотелось схватить невинного подростка за плечи и целовать, целовать, целовать, шептать всякие глупости, трогать все выпуклости – локти, коленки, косточки на щиколотках. Только в темноте и безопасности пустой комнаты, Соби позволял себе думать о сексе. Хотелось подойти к этому вопросу рационально, просчитать все психологические моменты, адекватность реакции в школе, когда Рицка появится без ушек, лохматый, с опухшими губами и…Заканчивалось или, скорее, кончалось все одинаково. В какой-то момент Соби отчаялся и забросил попытки анализа ситуации. Не фантазировать о Рицке он, впрочем, даже не пробовал.
В шестнадцать Рицка праздновал свой День Рождения несколько раз, а Соби совершил множество открытий. Оказывается, Рицка считался популярным в своем классе. Соби никогда бы в жизни не подумал, что кто-то с таким характером, манерой озвучивать все, что на уме и демонстративным презрением к социальным правилам, сможет забраться по школьной лестнице на самый верх. Его школу, конечно, нельзя сравнивать с обычными, но и в ней были свои Короли и Королевы. Немножко по другому принципу, естественно. Соби существовал вне системы – пусть сенсей и говорил, что Соби слишком уникален для стадных алгоритмов, - но, господи, как иногда хотелось посидеть вместе со всеми, получить хоть одну валентинку, и не засушенную бабочку, пропахшую табаком, а вырезанное из цветной бумаги сердечко.
Так, вот, Рицка принес ворох музыкальных открыток и пахучих писем от одноклассниц. Читать было забавно ровно до третьего послания, полного таких страстных виршей, от которых покраснел бы Омар Хайям. Взрослый и уверенный в себе Соби едва сдержался, чтобы не выбросить послания, нет, сжечь на заднем дворе, нет, залить растворителем и перемешать в блендере…
Но хуже девчонок оказались, конечно, мальчишки. У Рицки оказалось неприлично много приятелей мужского пола, да таких, на фоне которых Кё выглядел образчиком умеренности и хорошего вкуса. Тот, кстати, даже посочувствовал, мол, смотри, Со-тян, они повыше, да в плечах пошире будут. Соби подозрительно рассматривал их широченные штаны и яркие напульсники, а Рицка только недоуменно пожал плечами:
- Нормальные парни.
Вот тогда-то Соби и сообразил, как странно и ново глядеть на Рицку прямо, просто встречаясь глазами. И трогать длинные, пока еще неуклюжие пальцы, и целовать шею, просто притянув к себе за завязки кофты с капюшоном.
И невообразимо приятно, когда этот новый Рицка, улыбаясь странно знакомой и незнакомой улыбкой, идет навстречу, лавируя в море рюкзаков и нелепых шапок. Чтобы остановиться, как всегда, на расстоянии вытянутой руки, и пряча смущенный румянец, буркнуть:
- Опять опоздал.
- Я люблю тебя, Рицка.
- Эксгибиционист чертов.
В семнадцать, наверное, еще вытянется, а в двадцать,Соби, скорее всего, придется запрокидывать голову. И ему нравится думать об этом.отредактировано: 01-10-2008 22:00 - Сири