Journals.ru - The harder you push

В феврале моего дядю, маминого брата, ограбили...

В те времена, когда мама с папой еще женихались, в Апалихе было 20 домов. Обычная деревня... В то время, когда я была девчонкой и приезжала с сестрой туда каждое лето - там было 8 домов. Маленькая, но все же деревня. Колодцы, коровы, соседи, все всех знают и все всем седьмая вода на киселе, но родственники. Горбачевы, Шиничевы, Запойновы, Чегодаевы... Это те, кого помню точно, уже в более взрослом периоде своих летних каникул...

А потом не стало дедушки, дядя Гена повесился, Иван Шиничев сам ушел, вроде... Про многих не знаю... И бабушки не стало. И дядя мой остался один. ОДИН. По полтора километра во все стороны нет ни души. Ладно летом, а зимой волки под окнами ходят, снег по пояс, хлеб по вторникам машина привозит к дороге, до которой еще дойти надо. Летом тоже не сахар, но хоть тепло... Да что тепло. Обкашивать приходилось ему одному такие площади - не дай бог полыхнет от зноя и все... Прощай дом. Сажать, полоть, как-то обеспечивать себя - одному. Бирюк. Ни жены, ни детей, никого... Пил первое время страшно, кошек передушил в доме. Потом одумался, устроился на работу, слава богу.

А в феврале к нему подошли, когда он сошел с автобуса, сказали, что хотят телик отремонтировать, типа договориться о том-сем, сроках-деньгах (дядя в свое время хорошо занимался ремонтом техники старого типа). Ну и пошли с ним домой, поставили ему бытылку, и когда он выпил с ними, начали бить. Вытащили его на улицу, один из этих гадов побежал в сарад за топором... Какими только силами, не знаю какими, но дядя смог от них вырваться, хотя его уже повалили, убежал в дом, запер дверь и начал звонить в милицию. Как только прозвучало это слово, в доме все стихло, по рассказам дяди. Они как будто испарились...

Если б все было так просто... Вытащили и сперли все, от одежды до постельного белья, сломали дверь на крыльце, украли какие-то вещи из сарая, где была дядин техника для дома и прочее. А самое мерзкое, господи, самое гадкое - онинасрали в самом светлом углу комнаты жилой, подтерли жопы занавесками... Ведь реально собирались зарубить дядю Мишу, спалить дом, и следов не найти их потом. Какие только силы его уберегли, я не знаю...

Зек, откинувшийся с зоны, два несовершеннолетних ублюдка и баба, которая знала моих страриков, которая бывала в нашем доме, пока были живы бабушка с дедушкой, которая, блять, в глаза им сморела, паскуда, навела этих уродов на наше родное жилище. Мерзость еще в том, что пока к расследованию папа не подключился, то милиция местная не чесалась даже! А чо - пили? Пили. Дебоширили? Сам виноват, хер знает кого в дом припер.

Мне мама когда рассказала, я не могла даже плакать. Мне было ТАК плохо... В апреле, когда я была там с семьей, мы все по дому ходили, стенки трогали, вещи обнимали, прикасались ко всему, словно раны хотели дому залечить, словно можно что-то исправить, как-то смягчить это зло, что они причинили... Я так первым делом схватилась за семейный альбом - жив, слава богу, жив, живехонек! Бабушкины часы забрала. Чайка, ну, 17 камней, а вы как думали? Тиссо ваши нервно курят в стороне.
Вот такой февраль у нас был.
Вот такой февраль у нас был...