18:48 21-12-2010 Пани Моника forever!
=Восемьдесят с лишним лет назад (зы. А сегодня ей стукнуло 85!!!!) Бог сделал мне пластическую операцию один раз и на всю жизнь. Я в его работу никогда не вмешивалась. Каждый возраст имеет свою прелесть. Тем более что старение - это скорее внутреннее состояние, чем внешнее. И не важно, на каком месте у тебя выскочила очередная морщина=
[изображение]
фильм "Интервенция"
[изображение]
[изображение]
[изображение]
Спектакль Столетник
[изображение]
[изображение]
[изображение]
[изображение]
фильм "Интервенция"
[изображение]
[изображение]
[изображение]
Спектакль Столетник
[изображение]
[изображение]
[изображение]
Комментарии:
18:54 21-12-2010
Об Ахматовой и Раневской
" Ахматова произвела на меня странное впечатление. Она была в ботах. И вещи были на ней не то чтобы старомодные, а какие-то неряшливые, словно доставшиеся ей из прошлого времени. И чулки спущены. Но величавость, несмотря ни на что, оставалась. <...>
Раневская меня представляет: "Это Олечка Аросева , у нее мама, которая мне помогала - через Полину Молотову - с квартирой в Москве. А ты, Леля, знаешь, кто это? Это Ахматова . Ты стихи Ахматовой читала ?.." Я, не задумываясь, отвечаю: "Да, конечно..." "Прочти Анне Андреевне. Будешь потом говорить, что сама Ахматова слушала тебя..."
И вот в меня какой-то бес вселился. И сегодня не могу объяснить своего хулиганства. Или же просто полной оторвой в те годы была, но встала в позу и принялась читать : "Ты жива еще, моя старушка, жив и я, привет тебе, привет..."
Наступила могильная тишина. Потом Фаина Георгиевна сказала, задумчиво и словно бы мне сострадая: "У нее такая интеллигентная мама, по-французски говорит..." И все. И больше ничего не сказала. А я тут как заору: "Ой, я спутала, спутала! Я сейчас вам прочту..."
И какое-то одно стихотворение всплыло в памяти. Там была строчка: "И только красный тюльпан, тюльпан у тебя в петлице..." И тут отозвалась Анна Андреевна: "Вы неверно читаете , потому что я писала это стихотворение в Ташкенте, на мотив восточной песни, - и запела протяжно: - И-и-и только кра-а-ас-ный тюльпа-а-ан у тебя в петлице..." Потом они отправились в театр, и Раневская дала мне последние указания: все нарезать должным образом, а корочки и ключ отдать дежурной по этажу. (В воспоминаниях Вечесловой и это есть: как Раневская устраивала банкет, пригласила какую-то девочку резать бутерброды. Той девочкой была я).
Через день Фаина Георгиевна меня благодарит: "Леленька, ты все сделала прекрасно, спасибо тебе". А я стою, мнусь, не знаю, как признаться: "Я все сделала, только одного не сделала..." Она спрашивает испуганно: "Чего? Чего ты не сделала?" "Я корочки не отдала... Я их себе взяла... Я их съела..." Она услышала и заплакала".
(с) Ольга Аросева
" Ахматова произвела на меня странное впечатление. Она была в ботах. И вещи были на ней не то чтобы старомодные, а какие-то неряшливые, словно доставшиеся ей из прошлого времени. И чулки спущены. Но величавость, несмотря ни на что, оставалась. <...>
Раневская меня представляет: "Это Олечка Аросева , у нее мама, которая мне помогала - через Полину Молотову - с квартирой в Москве. А ты, Леля, знаешь, кто это? Это Ахматова . Ты стихи Ахматовой читала ?.." Я, не задумываясь, отвечаю: "Да, конечно..." "Прочти Анне Андреевне. Будешь потом говорить, что сама Ахматова слушала тебя..."
И вот в меня какой-то бес вселился. И сегодня не могу объяснить своего хулиганства. Или же просто полной оторвой в те годы была, но встала в позу и принялась читать : "Ты жива еще, моя старушка, жив и я, привет тебе, привет..."
Наступила могильная тишина. Потом Фаина Георгиевна сказала, задумчиво и словно бы мне сострадая: "У нее такая интеллигентная мама, по-французски говорит..." И все. И больше ничего не сказала. А я тут как заору: "Ой, я спутала, спутала! Я сейчас вам прочту..."
И какое-то одно стихотворение всплыло в памяти. Там была строчка: "И только красный тюльпан, тюльпан у тебя в петлице..." И тут отозвалась Анна Андреевна: "Вы неверно читаете , потому что я писала это стихотворение в Ташкенте, на мотив восточной песни, - и запела протяжно: - И-и-и только кра-а-ас-ный тюльпа-а-ан у тебя в петлице..." Потом они отправились в театр, и Раневская дала мне последние указания: все нарезать должным образом, а корочки и ключ отдать дежурной по этажу. (В воспоминаниях Вечесловой и это есть: как Раневская устраивала банкет, пригласила какую-то девочку резать бутерброды. Той девочкой была я).
Через день Фаина Георгиевна меня благодарит: "Леленька, ты все сделала прекрасно, спасибо тебе". А я стою, мнусь, не знаю, как признаться: "Я все сделала, только одного не сделала..." Она спрашивает испуганно: "Чего? Чего ты не сделала?" "Я корочки не отдала... Я их себе взяла... Я их съела..." Она услышала и заплакала".
(с) Ольга Аросева
18:59 21-12-2010
а пани Монику я помню. её бесконечные шляпки....
19:08 21-12-2010
iona Да. А ведь уметь носить их это целое искусство. В то время Кабачок 13 стульев был таким своеобразным окошком в западный мир (пусть хоть польский!) через зарубежные хиты. И все обсуждали наряды пани Зоси и пани Катарины ))
19:48 21-12-2010
Nessy
точно ))
мой батюшка с друзьями обсуждал импровизации джазового оркестрика, что играл в Кабачке. каково же было его разочарование, когда позже он узнал, что все песни-пляски были под "фанеру"
точно ))
мой батюшка с друзьями обсуждал импровизации джазового оркестрика, что играл в Кабачке. каково же было его разочарование, когда позже он узнал, что все песни-пляски были под "фанеру"
23:24 21-12-2010
Nessy Пани Моника forever! 
