И кругом белым бело. И только цепочки неглубоких следов выделяются затемненными впадинами. И тянуться они в, им одним известную, неизвестность, петля меж кустов, деревьев и снежных завалов. И если пойти по следу (на то он и след, чтоб по нему идти, верно?), то, скорее всего, можно, конечно, прийти совсем не туда, куда надо и куда ведут удобные протоптанные за день широкие тропы по недоразумению именуемые «дорогами». И долго потом стоять, ожидая непонятно чего, и недоуменно косясь, на столь неуместную здесь – в конце следа(!) - яркую неоновую вывеску или, предположим, пустую, укрывшуюся в темноте, остановку, под давно не горящим фонарем. И такое бывает, да, но можно выйти и туда, куда может и не надо, но очень уж хочется. И там, ну где кончается след (вернее нет, это уже тогда будет След) начинается Место или, скажем, Дорога ну или… в общем неважно что там точно должно начинаться, главное то, что начинается… Именно так, что-то кончается и что-то начинается. И никак иначе… Иначе зачем бы все эти следы…

Да я знаю, дорогой дневник, знаю что настоящий охотник - не охотиться, а ждет. Но ведь это не так весело, разве нет?

Бури и метели землю одолели,
Птицы белые мои к солнцу улетели,
По затерянным следам,
Поспешите в край далекий,
В край далекий, в путь не легкий,
К светлым солнечным годам.
Отыщите мою радость,
Что за горы затерялась.
Принесите песню мне,
О родившейся весне.

Разыщите лучик, что закрыли тучи.
И родник живой воды - напоить сады.
Отыщите в тишине.
Голос ласковый, любимый,
Рук тепло, дающих силу,
Взгляд ее верните мне.
Принесите мне веселье
Горных рек и рек весенних,
Жар людских сердец согретых,
Вольных странствий, теплым ветром.

Попросите небо не темнеть от гнева.
Попросите у полей мирного раздолья.
Попросите у лесов чистых звонких голосов,
Чтоб сказать о том как труден,
Путь души спешащей к людям.
Отыщите острова, где зеленая трава.
В ней живут любви и мира,
Позабытые слова…
(с) К. Никольский – Птицы белые мои