Когда кончится день нужно думать о том, что уже есть и о том, что будет. А я думаю о том, что никогда не случится. До смерти хочется плакать… но нельзя.
Память улетает в пустоту, и грязь старых замызганных идей ложится на снежные тротуары в переулках раздумий. Рассматривая через окошки глаз пустынные оттаявшие улицы, она думала… нет, не о смерти, а о жизни. Булькающие позавчерашние сны лежали теперь на улице, и у неё нет сил чего-то изменить. Буквально вчера смысл представлялся ей чем-то ненужным, но… всё изменилось и всё стало слишком важным, чтоб не иметь смысла. Радостно думать и так горько сознавать, обрубленные штампы, неизменные стереотипы – вот, что роилось и придавало смысл. Стоило пойти чуть дальше, и застывшие фигуры таяли, теряя привычные формы, и затуманивали восприятие никогда не виденными образами. Горько думать и радостно сознавать, что мир оказался ярче и необычнее чем миф построенный ею о нем. И как жалко, что столько лет лишь призрак являл себя перед нею, а то истинное бытие до сих пор прячется за размывающимися формами иллюзий. Как будто что-то раскатами грома неслось прямо на неё. Вполне вероятно, что ей стоило испугаться, но она ясно понимала бесполезность последнего страха и, не зная к чему готовится, просто ждала.