Он сидел на грязных ступеньках одного из самых задрипанных трактиров этого захолустного городишки. Рваный плащ неопределенного (когда-то фиолетового) цвета. Глаза, меняющие цвет в зависимости от погоды, настроения и наличия денег в кошельке. Какой-то музыкальный инструмент в чехле. Лютня не лютня, гитара не гитара, лей не лей… Фигня какая-то, короче. Самому музыканту и вовсе было глубоко плевать на все названия, вместе взятые – играет, и ладно, и хорошо, и на фиг еще что-то надо?
Музыкант шевельнулся. Расчехлил инструмент. Все-таки лей… пятиструнный… Грустно уставился на облупленный гриф. Из чехла вывалился ворох разлохмаченной бумаги, ветер подхватил исписанные бледными чернилами, пожелтевшие листы и понес их куда-то. Музыкант безучастно провожал их взглядом. Тронул струны, сморщился, но настраивать инструмент не стал. Так и сидел, привлекая внимание давно привычных ко всему нищих. Снова тронул струны и снова передумал. Вздохнул, достал откуда-то из-под плаща новый лист, карандаш и начал что-то быстро писать. Зачеркивал, иногда застывал, уперев в небо не то укоризненный, не то вызывающий взгляд. Дописал. Перечитал, плюнул, проворчал, что дескать, для ярмарки сойдет и спрятал лист.
Дверь скрипнула и открылась, едва не задев музыканта. Из душного и дымного сумрака (почему-то в трактире окон не было) выполз, щурясь от солнечного света (совсем, между прочим, неяркого) и мотая головой… Кто-то. Тоже в плаще, еще более поношенном, чем у музыканта. Откуда-то из-под плаща (что у них всех там, склады, что ли?) доносилось слабое позвякивание. Этот кто-то мрачно оглядел музыканта, сел рядом, помолчал, потом проворчал, почти про себя.
- Музыкант?
- Менестрель – вздохнул певец.
- На ярмарку?
- И то… - музыкант снова вздохнул. – А ты?
- Шуты мы… Местные… - Шут мрачно покосился на менестреля. – Спой ты мне, менестрель, песню. У тебя новая есть, я знаю.
- Не. Нет у меня, шут, хороших песен. Ерунда всякая, для ярмарки – это сколько угодно. Но тебе ведь не это нужно?
- Не. Мне не это нужно. Есть у тебя песня. Спой, менестрель. Я заплачу. Ты не смотри, что плащ грязный и рожа опухла. У меня деньги есть, я заплачу.
- Иди ты со своими деньгами… - Музыкант подозрительно смотрел на шута. – Знаешь куда… - и на всякий случай отодвинулся. Чтоб, значит, если бить будут, убежать успеть.
- Знаю. Был там уже сегодня. Не пойду. Спой ты мне, менестрель. Плохо мне сегодня. Душно мне. Горько мне. Мне, шуту, не шутится сегодня.
- Мне, певцу, что-то не поется. И не пишется. Иди ты… шут… народ веселить… на площадь на центральную. – Шута перекосило. – А я тут посижу. Хорошо тут. Кабы еще не шлялись всякие.
- Спел бы ты… - Еще раз буркнул шут. – Или давай что ли ролями поменяемся, коли тебе не поется а мне не шутится… - музыкант посмотрел на него, как на сумасшедшего. Потом с отвращением посмотрел на свой лей. Прислушался к звону (чего уж там… бубенцы это звенят, бубенцы…). Снова плюнул.
- Ты чего мне крыльцо пачкаешь? – хмуро поинтересовался шут.
- Я? Тебе? Крыльцо? – Менестрель явно не понимал, что происходит, что говорят ему и что говорит он сам.
- Ну да. Работаю я здесь. Шучу, значит. Веселю почтеннейшую публику. А ты мне посетителей отпугиваешь. – Шут скорчил непередаваемую гримасу.
- Не, шут. – Менестрель явно думал о чем-то своем. – Не буду я с тобой ролями меняться. Неохота. Пошли лучше со мной на ярмарку. Там народу много… - теперь шут посмотрел на менестреля как на сумасшедшего, прислушался к тихому стону струн, которые музыкант неосознанно поглаживал изрезанными кончиками пальцев. Струны окрашивались кровью из еще не заживших после вчерашней игры порезов.
- Не, музыкант. Не пойду я с тобой никуда. Иди ты… один. На ярмарку. Песни петь.
- Пойду. А тебе не буду я сейчас петь, шут. Но если когда-нибудь мы еще встретимся, я тебе спою… Ох и не понравится тебе то, о чем я спою…
- Тогда до встречи, певец.
- До встречи, шут.
Менестрель встал и пошел куда-то в ближайший переулок. Шут еще посидел и пошел внутрь трактира, где ждали его жена и труппа. Он и так задержался, Призрак (да человек я, человек… Чего смотрите? Прозвище у меня такое… А вообще скальд я) будет недоволен…