Весеннее обострение

— Вот, — Костя Калачевич положил на стол ЕПИ лист плотной бумаги.

— Что это? – ЕПИ удивленно посмотрел на листок, прочитал текст, перевернул на другую сторону, хмыкнул и опять углубился в чтение. — Каре ягненка… Сидр… Пил бы ты, Костяйка, поменьше — перестал бы меню из кабаков таскать, это ж частная собственность. Да, вижу: переутомился в заботах, осунулся. Пожалуй, езжай, отдохни, у тебя весеннее обострение. — Не надо меня лечить! Я здоров! Это вы все больные! Слепые и глухие! Сытые и лоснящиеся!



А я – единственный голодный человек в этом зажравшемся стаде!



В последний раз спрашиваю – не передумал насчет большой губернаторской жатвы? «Закрома Родины» пора заполнять к осени. Нет?! Ну, тогда я сам! – Переговорщик вспылил, подпрыгнул, хлопнул дверью и умчался.



«Каждую весну и осень одно и тоже, — устало подумал ЕПИ, — надо Лорочке позвонить, пусть проколет парня, а то потеряем. Интересно он куда? Прощальное интервью в «Дезу» писать или сразу листовки клеить? На закрома?»