...или утренняя собачья песня, да.

Колея заросла жесткой лесной травой. Бывает, что уж тут поделаешь, зарастают дороги, когда по ним люди не ездят. А почему не ездят, лесу не ведомо, да и не интересно.

Листья папоротника раздвинулись, и на полянку выглянула хитрая рыжая мордашка. Следом появился и её обладатель - маленький лисенок, вывалившийся из зарослей кубарем. И сразу начал охоту за толстым неторопливым шмелем-звонарем, проверяющим свое хозяйство - фиолетовые купола колокольчиков. Старый мохнатый шмель уворачивался, жужжа и ворча свои, шмелиные, ругательства. Наконец, ему это надоело, и он улетел в синюю высь, скрывшись за верхушками вековых елей.
Лисёнку стало обидно, но виду он не подал, а начал осматривать полянку - до этого он сюда не забегал. Оно и не удивительно - из родной норы он начал выбираться всего пару недель назад. А поляна оказалась просто поляной, немного удлиненной разве. Лисенок чихнул - шкодливый солнечный лучик попал ему в нос. Лучик выбивался из-под листвы в паре шагов от носа.
Лисенок осторожно подкрался к кусту и заглянул за него. И увидел пару блестящих любопытных черных глаз. И нос. И удивленную рыжую мордашку. Мордашка была заключена в рамку из зеленого металла. Нет, все-таки зеленого с легкой желтизной. Или желтого с зеленью? В любом случае, рамка была украшена цветами шиповника и всякими листьями.
- Ой! - фыркнула Лисенок (а теперь, когда мы знакомы, будем звать её именно так, по имени). - Ты кто?
- Я? Зеркало, - лучисто улыбнулась мордашка в рамке. - А ты лисичка, да?
- Да. А ты откуда знаешь?
- Ну, скажем, я много где побывало, прежде чем оказалось здесь...
- Ой, а расскажи? - завертелась лисичка от нетерпения, вспыхивая чудесным хвостом.
- Cейчас...