Дискотека в тот вечер была очень даже не плоха, то есть народу было в самый раз – и не пусто, и не слишком густо, есть где развернуться. Дискотека громыхала, смеялась, перешептывалась приятным слуху южным выговором. Цвела изобилием загорелых тел и красивейших женских лиц. Украина всегда славилась изобилием красивых женщин, а уж донецкая область полна таких русалок, что мой северный взгляд не мог накупаться в такой роскоши… Но не расстраивайтесь, бледные девы северных широт, их красота ослепительна, но быстротечна, и отцветает в считанные годы. А вот что мне вспоминается со сладкой тоской, господа, так это местные бляди. Какой же изумительной красоты там бляди, господа. «Космо» с «Максимами» всякими просто отдыхают. Тем более, когда видишь такую диву, и понимаешь, что это у нее все свое, натуральное, а не нарисованное, приклеенное и сунутое под нужным углом в профессиональную камеру. Вау… Ну, в общем, после необходимого алкогольного разогрева я и стал танцевать с таким вот длинноногим рыжим, зеленоглазым чудом, которое сверкало улыбками и блестело золотистой от загара кожей. Ах, как можно классно станцевать, когда душа распахнутая на всё черное звездное украинское небо, музыка тебя ведет, ты чувствуешь партнершу, а она тебя… Само собой, я воспользовался всеми вольностями, предоставляемыми танцем, но разве соль была в этом? Она даже сказала, как ее зовут… Но тут же дала понять, что она профессионалка, и что она вон с теми «молодыми людьми». «Молодые люди» вид имели совершенно бандитский, и возраст эдак за сороковник. Они хмуро следили за нашим телодвижениями, и я безошибочным чутьем своим почувствовал, что меня собираются бить. Возможно, даже вдвоем, возможно даже ногами. У них там странная такая манера – пускать купленную девочку потанцевать, а самим важно сидеть надувшись, пить водку под горячее и курить бесконечные сигареты. В-общем, девочку до места провожать я не стал, а пошел за свой столик. «Динозавры» встретили меня аплодисментами и долгожданной полной рюмкой. Я только шлепнулся на стульчик, как заметил, что один из «молодых людей» вразвалочку направился к нашему столику. «Динозавры» его то же заметили, и тут же начали меня уговаривать «не начинать и не заводиться». Я, почему-то, из-за парочки эпизодов совместного нашего отдыха, снискал у них репутацию бретера и «планочника», то бишь человека, у которого может «упасть планка», и он начнет крушить все вокруг. Но, между нами говоря, это была ошибочная позиция, на самом деле я человек доброй воли и напрасно на рожон не лезу. В общем-то, я всегда подозревал, что за пресловутой разумностью и миролюбием «динозавров» стояла обычная, недостойная мужчины трусость, но свою точку зрения предпочитал не озвучивать. Поэтому, игнорируя добрые советы, я лихорадочно обыскивал глазами стол, чем бы кабанчику шарахнуть по лысине, буде дело примет не хороший для меня оборот. Не то, чтоб на столе ничего не было – прямо по середине красовалась бутылка «Немирова», но она была только почата и ее было жаль. «Молодой человек» подошел не спеша к нам, и, судя по напрягу на его некрасивом толстом лице, подбирал слова, чтобы сказать какую-нибудь агрессивную банальность, как тут на его плечо легла тяжелая ручища Крейсера. «Молодой человек», резко обернулся и уперся глазами в крейсерское пузо (потому, что оно было вровень с его головой). Пузо было обтянуто полосатой, белой с оранжевым майкой, отчего оно напоминало странный гибрид арбуза и апельсина. Над великолепием этих жизнерадостных красок улыбалась двумя крупными белыми резцами добродушная крейсерская физиономия. Да и вообще – в ту ночь Крейсер был похож на эдакого мультяшного бобра-переростка, пережравшего в детстве белковой соломки и эклеров.
- Юра, - представился Крейсер, лучезарно светясь лицом и протягивая лапищу.- Да ты садись, брателла, опрокинь рюмашку.
- Паша, - пробубнил брателла и машинально сел на свободный стул, растеряно хлопая на меня глазами.
Я сочувственно налил ему рюмку, мы все хором чокнулись, закусили фруктовым салатиком. Братан стушевался окончательно, от второй рюмки отказался, пожелал хорошо отдохнуть и ушел. Самое интересное, что Юра изменил ситуацию сам того не поняв. Как я потом выяснил, он вообще решил, что к нам подошел какой-то наш добрый знакомый… Просто помимо гигантских размером он обладал зарядом такого непрошибаемого дружелюбия, что противостоять ему было практически невозможно. Потом рыжое чудо потянуло меня снова танцевать, и я, надеясь, что папы ей разрешили, пошёл. Мы с ней еще пару песен подрыгались, а затем, вконец расстроенный «молодой человек» увел ее с дискотеки.
Я погрустил о ней чуть-чуть, но потом неожиданно поставили Сантану, и я пошел опять на танцпол, хотя начало моему сплину и было положено…

В–общем, через какое-то время мы с крейсером лакали кофей под бутеры, допивали литру и кручинились глядя на лунную дорожку на черной воде... Даже вспоминали армейские годы, что показатель настроения отнюдь не розового. И тут вошла Она. Она меня не заинтересовала. Она не могла меня заинтересовать. Она была выше меня на голову и шире меня на полкорпуса. Больше всего она напоминала ту даму из «Афони», которая низким грудным голосом произносила «это – энергичный танец», только форматом пошире… Ну не мой это стиль. Совсем не мой. Но крейсер взвился, как гончая, почуявшая запах зайчатины. Он поднялся с невидящим ничего кроме нее взором, он отодвинул стул, стол, заодно и меня, расплескивающего водку. Крейсер пошел приглашать. Всё. Пропал парень. До самого утра его было от нее не оторвать. Они станцевали медляк, другой. Они о чем-то смеялись, сидя за столом (в то, что крейсер в силах развеселить даму, мне даже и не верилось). Крейсер брал ей мартини с водкой и креветок с пивом (боги, и это тот, человек, что вздыхал по поводу каждого потраченного зря зайца?), крейсер водил ее смотреть на море. Он даже танцевал с ней те самые «энергичные» танцы. Солидно так танцевал, ручищи в локтях сложены, с ноги на ногу переступает… Это вам не мой отвязный танцеворот (где ноги - где руки - где девушка-фиг поймешь), это был образцовый «быстрый» танец, коим могли гордиться его пионервожатые и лидеры комсомольской ячейки. Они резвились как пара носорогов на поляне, дама в танце смела своим титаническим бедром половину злосчастно стоящего близко к танцполу столика – даже и не заметила. Люди там повозмущались, конечно, но так, крайне вежливо и опасливо. В итоге он затащил ее за наш столик. Ее звали Марина (я тут же окрестил ее про себя «Субмарина»), а спутницу ее Света. Спутница ее была молодой, очень симпатичной, но как-то теряющейся в тени мощных форм дуэньи девушкой. Тогда–то я и понял нехитрый крейсерский план – мне отводилась роль развлекателя Светы, а он тогда сможет заняться своей субмариной по полной программе. Ох, Юра, прости, я пытался, честное слово. Но трудно с ней было. Она вся какая-то была не мычачая, вся в себе, танцевать не любила, пить не хотела. Чего ради она вообще пришла в этот балаган? И через десять минут, кот, оставив попытки выцарапать жемчужинку из раковины, свалил под каким-то благовидным предлогом. Как всегда сам по себе, как всегда хвост трубой, как всегда нос по ветру…
Сам-то кот по себе, но под утро именно я собирал свою закосевшую бригаду. Вообще-то у меня был свой шкурный интерес – сын должен был уже скоро вставать и требовать свой завтрак. Спасая динозавров от бесперспективных попыток унылого флирта, вынужденно извиняясь перед обуревшим быдлом, не давая своим орлам сцепиться с парой таких же пьяных недоумков, я всех вытянул на стоянку такси, где водила, уже прикормленный, встречал нас с распростертыми объятьями. Тут до меня дошло, что кого-то мы потеряли. Причем того, кого казалось бы потерять нереально. Я кинулся обратно, но не нашел ни Крейсера, ни Субмарины его ненаглядной, ни девочки-ракушки. Я решил надеяться, что все у них хорошо. А мы с динозаврами с песнями и гиканьем, помчались в прибрежный частный сектор, где мы снимали комнаты у ангела нашего - Анастасии Демьяновны, старушки набожной, чистоплотной а, главное, толерантной к нашим постоянным хулиганствам…