События жизни сохраняют реальность года два. После этого они становятся даже не историей, а мифом, легендой, литературным вымыслом, фантазией, галлюцинацией. Подлинная память вытесняется идеализированными представлениями о собственном прошлом. Истина становится неотличимой от лжи. Жизнь в экзистенциальном смысле сравнима с ползунком в WinAmp'е. Это узкое окошко в жизни биологической, которое перемещается от даты рождения к дате смерти.

Отсюда - потребность документировать свою жизнь в дневниках, стихах, фотографиях, видеозаписях. По мере перемещения ползунка собственные мысли становятся до неузнаваемости чужими, смешными и нелепыми. Кажется что их писал другой человек, и в экзистенциальном смысле так оно и есть. Мы непрерывно переповлощаемся из одной личности в другую, и где-то раз в два года происходит полное обновление. Только биологическая оболочка придаёт подобие единства многочисленным людям которых мы наивно именуем одним словом "я". Разумеется, эти люди наследуют друг друга, как дети наследуют гены родителей, но субъективно они являются разными сущностями.

Общение с людьми из прошлого, например одноклассниками, подобно спиритическому сеансу. Своими встречами они временно оживляют давно умершие личности друг друга, каковое действо вызывает в их душах изумление и трепет. Но через некоторое время даже совместные усилия не помогают им вернуться в прошлое. Слишком мало осталось зацепок, воспоминаний, ассоциаций. Тогда они начинают сообща выдумывать события дней минувших – вот он, механизм рождения мифа. На первом этапе эти люди воспринимают друг друга выходцами из прошлой жизни, в которой они имели нечто общее. В жизни нынешней они существуют в разных, параллельных мирах, которые неожиданным и парадоксальным образом пересеклись. Встретившие и узнавшие друг друга реинкарнации - это, согласитесь, трогательно. Но недолговечно. На втором, мифологическом этапе, старые товарищи воспринимают друг друга персонажами общей книги или героями общего фильма. Тоже, кстати, захватывающие ощущения.

Ностальгия – экскурсия в прошлые экзистенциальные жизни, вернее в мифологические представления о них. Продуктами ностальгии являются мемуары, заметно уступающие дневникам в честности и информативности, зато имеющие больше художественной ценности. Копание в своей экзистенциальной генеалогии - такое же первооткрывательство как и чтение чужих биографий, а вовсе не платоновский анамнезис, как мы наивно думаем. Многотомный, эпический размах, зачастую свойственный автобиографиям, объясняется не только нарциссическими амбициями авторов, но прежде всего тем что каждая экзистенциальная жизнь требует, по идее, отдельного обстоятельного описания. По той же причине создатели автобиографических произведений часто ограничиваются кратким периодом биологической жизни, несколькими годами, а то и месяцами, умещающимися в одну экзистенциальную жизнь. Полная автобиография – всегда эпос, поскольку повествует в экзистенциальном смысле не об индивидууме, а о роде, о многих поколениях экзистенциальных жизней в одной биологической оболочке. Но внешний биограф имеет мало возможностей проникнуть в экзистенциальный мир своего героя. Поэтому он повествует главным образом о биологической жизни, а попытки нарисовать экзистенциальный портрет упускают из виду его динамический характер.

Превращение воспоминания в миф имеет и обратную сторону. Мифы превращаются в воспоминания. Прочитанный роман или просмотренный фильм воспринимается как одна из прошлых экзистенциальных жизней. Виртуальность этих переживаний теряет значение коль скоро реальные воспоминания тоже виртуализуются.

Множественность экзистенциальных жизней - один из источников мифа о метемпсихозе. Реальность экзистенциальных реинкарнаций способствует иллюзии что и биологическая жизнь тоже продолжится после телесной смерти.