Дмитрий Липскеров «Русское стаккато - британской матери»

Москва ЭКСМО 2002

«Русское стаккато», «литературно-художественное издание», «Липскеров»… Странно, неужели новый роман? Еще вроде и от балаганных «Родичей» не отошли; зачастил.

Название — бешеное (какой матери?!), но внутри — чепуха, андроны едут; определенно что-то не то. Два волшебных фонаря: в одном — история про русского православного монаха, в другом — про английского музыканта, исполняющего Шостаковича на треугольнике. Все молятся Богу, взыскуют любви и играют на музыкальных инструментах. Жанровые отмазки — народный роман, православная феерия, амурный фейерверк, эротическая катавасия — «Стаккато» не спасают. Роман явно не горит — так, глаза ест: отдельные сюжетные головешки тлеют себе потихоньку и даже вспыхивают пару раз открытым пламенем, но в основном только шипят и дымятся. Дрова сырые, костер сложен сикось-накось. Много совсем уж досадных сучковатых оборотов: «она восторгала Роджера своим уродством», «применив глубины народной речи», «не подозревал от другого несимпатий». Похоже на черновик, первую редакцию: будто украли и тиснули как есть — а надо было еще несколько раз переделывать; тогда, может, роман огненным столбом бы взвился и шандарахнул. Липскеров регрессирует в формальном отношении; он движется от литературы к свободному литературному комиксу. Зря. Еще ему не везет с издателями. В «Вагриусе» его гробили под страшными обложками — зато был редактор; в «ЭКСМО» выучились сооружать дизайн — но на редактора не тратятся; вот их на том свете черти-то припекут!

Странно, но откровенно не получившийся роман не вызывает раздражения. Добро был бы Липскеров сухарем, которому сказать нечего, — так нет же: он с управлением не справился, свалился в вулкан, который сам же и пробуравил. «Стаккато» — давайте-ка еще раз спикируем на позиции — роман про любовь. Любовь у Липскерова — все подряд; любовь разлита в эфире и сконцентрирована в объектах-символах: в (любовном) треугольнике, в кресте, в значке стаккато. Любви слишком много, и Липскеров не справляется с этим изобилием; вылавливает в половодье чувств разные сюжетцы — но ему невтерпеж, невмочь осваивать их; получается дико сыро.

Странно и трогательно, что Липскеров — хмурый, суровый делец — оказался буйно помешанным на любви. Надо бы разгромить «Стаккато» в пух и прах, а читателю присоветовать держаться от романа подальше, но не дождетесь. Слишком натуральный текст, чтобы такими разбрасываться.

(c) Afisha.ru, полностью подписываюсь, лучше не скажешь.