Иглы падают, падают, летят иголки.
Тепловатые гвозди сыплются колко
С неба без отдыха и без срока...
Сезонный дождь, полный яда и тлена,
Где льётся, в каком уголке вселенной?
Только здесь, только в нашей стране востока!

На чёрный забор, чёрные черепицы,
На японский дом, что глядит темницей,
Льёт он, и льёт, и льёт без просвета...
Он вбивает в окна глухие решётки,
Он свивает косицами тонкие плётки
Из проволок тускло-серого цвета.

В доме за ночь всё белым припорошило:
Стены, стулья, рамы, стропила,
Даже ручки для перьев, книг переплёты!
Дотронешься, с дрожью отдёрнешь руки,
Точно ты в подземелье, где вьются гадюки,
Всё подёрнуто плесени скользким налётом.

Если ж закроешь наглухо ставни, -
Тут из-под пола гнилостью давней,
Духом тяжёлым грибов потянет...
Нет покоя ни на ногах, ни в постели,
Много дней, и месяц, и снова недели
Тяжёлые капли слёз барабанят...

А бросишь свой дом и пойдёшь наудачу
В высоких гэта, как монах бродячий,
В сапогах до колена, как на охоте, -
Здесь в столице, в обители государя,
В лицо тебе комья грязи ударят, -
С каждым шагом вязнешь в топком болоте!

Ёсано Кан, Майские дожди