...один-единственный раз он испытал подлинное счастье, и это было в дни Июльской революции в Париже. Вслух и публично заявил он тогда, что придет время, когда все люди будут считать эти три парижских дня равными шести дням творения.
Может, в этом безумная притягательность революций, в творении? А не только в идее, но и не только в духе толпы?