Немного мыслей на тему "Городка". Вот героиня произносит о себе: "Я была спокойна, я всегда сохраняю спокойный дух", а потом без перехода начинает перебирать гадости об окружающих. Что тут можно подумать, кроме того, что она двуличная мерзкая баба? Попробуем ввести предположение, что это не так. Тогда, может быть, она имеет в виду, что только выглядела спокойной, а на самом деле была огорчена и обижена, и поэтому начала перебирать гадости. Вот теперь все понятно, и даже вызывает сочувствие. Есть ли вероятность, что так было задумано? Как ни странно, есть.

Что с ними не так?
Лучше, конечно, задать вопрос, чем я отличаюсь от сестер Бронте. Или же, что есть в сестрах Бронте такого, чего нет у меня? Ответ на поверхности, но для меня он ничего не объясняет. Однако игнорировать влияние веры на других попросту глупо, а сестрички - дочери священника, и многие комментарии, причем и хвалебные, и ругательные, упоминают религию как важную часть сюжета. Да чего там, даже я ее упомянула. И если подумать, то это отлично вписывается в общую картину.

Чтобы убедиться в мысли, пришлось вне очереди взяться за "Агнес Грей". Искать и слушать аудио, конечно, терпения не хватило, да оно и к лучшему, как автор Энн самая слабая из сестер. Но я же помню правило, чем бездарнее книга, тем больше в ней мерисьютины, а ее-то мне и надо.
Внезапно (совершенно не внезапно, я гений, всегда это знала) книга про священника и гувернантку. Она живет с папой, мамой и старшей сестрой, они все любят друг друга, и никакого брата у нее нет (см. биографию Бронте). Половину книги занимают рассуждения о духовности, чтении беднякам, кошечках, злых детях, остальное прогулки и разговоры с воспитанницами. В какой-то момент рассказчица сокрушается, что не может быть в мыслях столь же чиста как в поступках, и ей жаль свою душу. Но она верит, что Бог ее простит, да и вообще, она же старается.
Книга очень наивная, конец известен примерно с середины, и интересна только личностью автора. Ей бы бложек вести, я бы даже иногда читала.

Конкретно про маму и сестру (намного старше и ничем не отличима от мамы) героиня почти не рассказывает, только упоминает, что они ее любят и всегда помнят о ней, а она помнит о них. Для нее их существование само собой разумеющееся. На фоне реальной биографии это очень интересная деталь.

Откуда могла возникнуть такая разница между сестрами? Плохие условия, потери близких, это не могло не отразиться, но отразилось на всех как положено: старшая сестра заняла позицию матери и взяла основную ответственность, средняя - позицию старшей дочери. Младшая всего лишь осталась младшей, с точки зрения семьи как формации в ее жизни ничего не изменилось. Как и в жизни брата, впрочем, но про него мне не интересно. И это никак не объясняет непонятную лживость и жестокость (в творчестве, разумеется) старших сестер. А вот религиозность ее вполне объясняет.

Они дочери священника, и понятие греха для них может быть совсем не такое, каким я его себе представляю. Конкретно в христианской религии не разделяются плохие мысли и плохие поступки, "не возжелай вола ближнего" и "не укради вола" - грехи одинаковой важности. Звучит как совершенный бред, но так оно и есть, и истинный христианин осознает себя грешником всякий раз, когда не контролирует свои мысли и побуждения. Выходов же, что характерно, не существует, потому что если даже не грешить вовсе, это приведет к греху гордыни от осознания своей безгрешности. Так что христиане просто выкручиваются как могут. И если Шарлотта была в курсе этого вынужденного ханжества, она вполне могла писать с той именно целью, чтобы его прочли между строк.


У Эмили Бронте это особенно явственно. Она как будто не понимает, что хотеть делать гадости и делать гадости - совершенно разные вещи. Поэтому когда ради красивого динамичного сюжета она предпочитает действия вместо слов, то герои вместо страдающих сложных натур выходят кончеными мудаками. И это на фоне хорошего языка и атмосферной обстановки, - действительно, как девушка из английского захолустья могла написать подобное? Да очень просто, если сгладить момент с непонимание различий между грехом и преступлением, то получился бы стандартный роман.