Орангутанг рассказывает сказки выдрам.
Должны же в этом мире быть хорошие истории.
Состояние воодушевлённое
Около остановки раздают российские флаги и георгиевские ленточки. На скамейке сидит белка в синих шароварах и с рогами на голове. На собачьей площадке мужчина, глядя вверх, кричит «Тёма, слезай!». Тёма, стоя на высокой горке, мотает головой и подпрыгивает, топая ногами в синих резиновых сапогах.
Жизнь продолжается.
Состояние задумчивое
Иногда кажется:
к чёрту рифму и ритм,
просто выпусти уже
эти слова,
что идут горлом,
хрипят на вдохе,
бьются в прутья
грудной клетки.
Выдохнешь.
Стоишь, рот открыв.
Молчишь.
Растаяли слова –
апрельским снегом,
дождём на песке,
эхом в горах.
Словно бы снилось что-то –
а рассказать не успел.
Состояние неясное
В Ростове – ветер.
На сумрачной ростовской улице, у ярко освещённой витрины, из которой громко и радостно звучит «Jingle bells», празднично развеваются ярко алые шёлковые комбинации.
На углу у перекрёстка с длинного хлипкого стола торгуют гипсовыми бюстами разнообразных образов и размеров.
Около стола стоит зебра и задумчиво выбирает себе один. Ветер колышет её длинный хвост.
Состояние задумчивое
В декабре опять настал ноябрь.
Снег, лёгший было уже во второй раз, опять растаял и утро начинается с серого моросящего дождя. Я иду по краю пустого поля. Поперёк моего пути через подмосковное нигде лежит дорога. Светофор меланхолично мигает жёлтым над мокрыми полосами перехода. На краю дороги, резко жестикулируя, ругаются двое приезжих восточного вида.
Кажется, по-японски.
Состояние дезориентированное
хочешь, я расскажу тебе сказку?
там будет принцесса, и рыцарь,
и кто-то таинственный в маске.
там будет дракон, и герой, и слуга у героя.
(который героя в финале, конечно, прикроет).
никто не погибнет. дракон будет добрый.
принцесса вернётся в своё королевство,
а рыцарь?… отправится, скажем, на север.
негромко шепча „never, no never, never,
never run away”.
злодеи сбегут и растают в тумане
(ведь должен хоть кто-то в финале растаять).
герой не вернётся домой. невозможно герою
пройти через всё и остаться собою.
слуга же – напротив, начнёт всё сначала.
наверное, с дома. а может быть – с сада.
и кот на крыльце будет тихо мурлыкать.
и вверх, по крыльцу, ползти вороника.
Состояние творческое
Current music Heart - Never
Состояние креативное
Current music Аквариум - Северный Цвет
Состояние креативное
К окну, открытому в ночи,
немедленно приходит кот.
„Опять не спишь,” – мой кот ворчит
и лапу на руку кладёт.
Потом садится у окна,
вдыхает ветер всем котом.
И ночь, безмолвна и темна,
его любуется хвостом.
Топорщит ус мой дикий кот
и хищно ловит лунный блик.
И шепчет: „Посмотри, вот-вот…
Там, за деревьями, вдали!…”
Сидим в засаде мы с котом
у приоткрытого окна.
Весна идёт свои путём.
Весна идёт. Весна. Весна.
Состояние задумчивое
Кажется, он стоит у той невидимой стены, за которой слова ещё существуют отдельно от их значений.
Он собирает их во фразы – но смысл каждого отдельного слова имеет шанс измениться, пока он произносит строку.
Он стоит лицом к зрителю – но разговаривает с пустотой, что колышется у него за спиной.
Current music Сплин - Вниз головой
Состояние задумчивое
Новый офис похож на отель в Египте – или на марсианскую базу.
Стекло, пластик и метал, кондиционированный воздух и искусственное освещение. Теснота и шум рабочих зон и гулкая пустота основного объёма здания. Гул толпы и рекламные огни магазинов и ресторанов цокольного этажа. Цветы на искусственных холмах вокруг здания, подстриженные щуплые деревья и отполированные камни тротуаров – и пустошь вокруг: серо-зелёные болота с одной стороны и отвалы красно-коричневой глины с другой.
Ощущение странное. Вроде бы и вполне оборудованное и комфортное место – если не для жизни, то для работы уж точно.
Но вырванность из ландшафта, отсутствие жизни за окном и двух-с-половиной-часовой путь до этого стеклопластикового оазиса огорчают меня очень.
Состояние усталое
На календаре апрель, но поле за окном укрыто снегом. Если верить градуснику – там -2°C.
И где-то там, в поле, ночная птица призывно выводит трель за трелью.
Состояние сонное
Состояние усталое
Наденька сидит на маленьком прилавке в большом торговом центре возле окраинной станции метро. Одна, без Ипполита и ценника. Смотрит глазами-пуговками: рассеяно наблюдает за суетливой толпой москвичей и гостей столицы.
Состояние удивлённое
Бессонница, Гомер… бессонница.
Читать стихи (чужие) и молчать,
смотреть, как мир под снегом исчезает.
И рот закрыт, и на губах – печать,
и что там вместо мозга – запятая?..
Бессонница, друг мой! …бессонница.
Мир без вести пропал. Окно черно.
Хотел бы выйти, но теперь – куда?!…
Зажечь огонь, без смысла пить вино.
И верить – где-то там висит звезда.
Бессонница, опять бессонница…
Ночь. Двадцать первое. Декабрь, четверг.
И кажется, что утро не настанет.
Постой: шаги. Там кто-то шёл наверх.
…а может – просто рыба в океане.
Состояние сонное
За широкими окнами несколько пожилых женщин не слишком ловко делают гимнастические движения под руководством молодой девушки-инструктора.
В соседнем окне несколько пожилых мужчин толпятся вокруг бильярдного стола, пара из них с киями, один обходит вокруг, выбирая шар для удара.
На миг мне кажется, что я попал в старый советский фильм, но это всего лишь тихое зимнее утро в московском эксклаве.
На конечной станции метро пахнет свежим пластиком, незаезженными рельсами и электричеством. Запах новой железной дороги наполняет всю станцию, и от этого она сама кажется обновлённой: лампы словно светят ярче, стены выглядят вымытыми, а вестибюль – несколько пустынным, как если бы люди ещё не привыкли сюда приходить.
Хотя до настоящей новой, неоткрытой ещё станции, отсюда – три километра.