Я проснулся, приятно потянулся, день был выходной, спешить некуда не надо, только теплая постель и воспоминания прошедших снов. Шторки уже открыты, солнечный свет ярко бил в глаза. Я посмотрел на потолок и обратил внимание на некое движение в солнечном свете. Движение приняло очертание, и я различил паука, их было два, они скрепились вместе непонятным образом. Два красных больших ядовитых паука спускающихся на одной паутине. В природе они очень маленькие, но эти ядовитые гаденыши почему-то были весьма большими. Пока я размышлял над их размерами, до меня неожиданно дошло: "Они почти рядом у моего носа, я неосторожно дернусь и буду укушен, и тогда смерть". Я проснулся.

Разгадка сна.
Я проснулся за пять минут до будильника, это был не выходной день, а середина недели. Сонник дал разгадку паука и паутины - интрига, тайные переговоры, заговоры, паук как друг (упущенная возможность) и т.д. Вечером того же дня я ругался на форуме одного сетевого конкурса. Ругал организаторов за неправильное проведения конкурса. В конечном счете они выдержали и прислали мне письмо: «Раз ты такой умный, то вот тебе логин и пароль, посмотрим как ты будешь умничать, а я посмеюсь». Организатором была девушка, она дала пароль, чтобы посмеяться, подумав, что я испугаюсь и проявлю нерешительность.
За 20 минут я сменил пароль, объявил новые правила конкурса и они дали мгновенный положительный отклик. Девушка запаниковала и пожаловалась администратору сайта, с которым знакома в реале. Я провел с админом небольшую переписку, но в конечном счете пароль заблокировали и права управления снова передали ей. Это был первый красный паук.
Второй произошел на работе, финансовая схема, участие подруги, на неё вся надежда. Но бухгалтерия ошибается и деньги пропадают в неизвестность. Ситуацию потом удалось спасти, но спустя три дня.

отредактировано: 02-01-2004 08:04 - misha2003

плыли на катере - он утонул, ехали на автобусе - он разбился, потом меня укусил ядовитый клещ и из раны на руке полезли черви.

Летний вечер, сиреневые сумерки. Я иду по полю и шевелю пальцами стебли пшеницы, рядом со смной идет еще кто-то, но я не вижу его, он стоит за моей спиной. За полем маленькие домики вросшие в землю, с грязными окнами. В окнах испуганные лица, они не видят меня, но знают, чтоя здесь, потому что лают собаки. лают и повизгивают от страха. "Собаки лают на мертвецов", - шепот за окнами. Я ухожу от этих домиков в золото пшеницы. Поле заканчивается, за ним пыльная дорога. Там меня ждет моя мама. Она выглядит как на старых фото: молодая и красивая. Она показывает мне дорогу.

на следующую ночь
Мы с мамой идем по грязным улицам, везьде лужи, серый дома. На нас скалится собака, лохматая и грязная. рычит, хочет укусить. Не пускает нас туда, куда мы хотели идти. Медленно, бочком-бочком, поворачиваем и идем назад, выходим к дому, где мы жили когда-то, поднимаемся по серой, грязной заплеванной леснице. Собака идет за нами. Заходим в квартиру, захлопываем дверь. Собака остается снаружи: "Может дать ей колбаски?" Выхожу, собака лежит на лестнице, она оказывается хорошенькая, рыженькая, на лису похожа, злая, да, но уже не рычит и не лает. Покушала и лежит довольная.
Мы с мамой стоим возле старого пианино, солнце светит, в лучах танцуют пылинки. "Как ты думаешь, это не страшно?", - спрашивает она меня. "Думаю, нет, я тут читал пару медицинских журналов.. Сейчас есть разные точки зрения"
Зеленый ковер, зеленые стены, зеленые листья за окном.

отредактировано: 10-12-2003 08:15 - ich

у меня в голове завелись черви. я пытаюсь их вытащить через глазницу. Первый, второй... они маленькие, дохлые, светлые. Но вот ухватил одного - он живой, кольчатый, с шипами, большой. тяну - больно, а он цепляется. не хочет вылезать.

Впервые здесь. Долго иду по длинному коридору подвала с тусклым освещением. По левой стороне однотипные, небольшие боксы. От коридора их отделяет стеклянная стена занавешенная серым материалом изнутри, а между собой стены. Многозначные номера на дверях и тишина нарушаемая лишь звуком вентиляции и моих шагов. Слышу звон ключей и голос из-за спины обращающийся ко мне - «пришли» - говорит мне провожатый и открывает дверь одного из боксов. Захожу внутрь, он стоит на пороге за спиной. Внутренняя обстановка по военному скудна – серые стены, серые занавески на стеклянной стене, две полки, - они же кровати, они же секции для вещей, - по сторонам и стол возле противоположной стены. Почти копия железнодорожного купе за исключением того, что нет верхних мест и окна. Лейтенант уходит, а я закрываю дверь и сажусь на одну из полок. Снимаю фуражку, кладу её на стол и сажусь на кровать. Расстегиваю крючок шинели и закрыв глаза откидываюсь спиной к стене. Теперь мне здесь жить. Обрыв.

Показываю удостоверение и прохожу в здание. Спускаюсь вниз по лестнице и попадаю в уже знакомый и привычный подвал, возвращаюсь к своему убежищу. Только теперь коридор не пуст, вдоль стены стоят люди – жители таких же безликих боксов с номерами на дверях как у меня, а команда из десятка бойцов, с офицером во главе, проводит методичный обыск. Я, не обращая ни на кого внимания, дохожу до конца коридора, вставляю ключ в дверь со своим номером и они тут же оказываются возле меня. «Ваш?» - спрашивает меня главный имея в виду бокс. Я поднимаю глаза, молчу и продолжаю открывать дверь. Сделав это я немного отстраняюсь тем самым приглашая их войти внутрь и давая ответ. Стою в коридоре и сквозь приоткрытую дверь вижу как из секций, что находятся под полками-кроватями, достают два огромных чёрных полиэтиленовых мешка с молниями. Солдаты одновременно расстёгивают их и оттуда на меня глядят остекленевшие глаза трупов моих бывших сослуживцев. Искаженное гримасой злости лицо капитана поворачивается ко мне и я бросаюсь к лестнице. На ходу достаю оружие и разбрасываю людей на пути. Обрыв.

Уже наружи. Восстанавливаю дыхание и решаю как добраться до места, где меня ждут верные люди. Оглядываюсь и вижу большую группу идущих мимо знакомых офицеров. Подхожу к ним и теряюсь в толпе (вокруг одни военные – самых разных мастей и званий). Московская «Фрунзенская» виднеется на вершине холма и мы идём к ней. Черты её разительно отличаются от реальной – она массивней, больше – огромные колонны серого цвета и размер как у преддверия «Большого театра». Поднимаемся мы к ней по ступеням «Потёмкинской лестницы» и это не самое удивительное - есть только здания сзади, сама лестница с людьми на ней и станция метро впереди. Всего остального просто нет, воображение не дорисовало или хотело подчеркнуть то, что всё остальное сейчас не важно. Конструкция из совокупности описанного парит в сером мареве небытия и медленно поворачивается по вертикальной оси. Мы преодолеваем последние ступени и я вижу возле самого входа патруль. Бежать просто некуда, и я продолжаю идти со всеми вместе и в тайне надеюсь, что удастся отделаться «отданием чести» и избежать проверки документов которых у меня почему-то нет. Обрыв.

Лежу на заднем сидении «Волги». За окном мелькают деревья и здания. Мы где-то в центре. Одной рукой я зажимаю рану на животе и вижу как сквозь пальцы просачивается кровь, в другой рукоять «ТТ». За рулём надёжный человек – это всё что я о нём знаю. Смотрю на его посеребрённый сединой затылок с короткой стрижкой. Он рассказывает мне о том, что произошло после того, как я сбежал. Обыск у меня был лишь самым началом и после этого десятки людей были арестованы и убиты. Закрываю глаза и думаю о том, как выбраться из страны, больше здесь ни кого ни осталось – все, кто участвовал со мной в этой операции мертвы. Машину внезапно бросает в сторону от бокового тарана и водитель говорит - «Они». Обрыв.

Crossposted: fl@sh
Current music: Enigma - Voyager
Состояние: хорошо, что проснулся

Ем. Жадно хватаю руками куски мяса, запихиваю в рот. Вдруг в груде мяса нахожу фигурку, маленькую ритуальную куколку, сплетенную из стеблей укропа. Стук в стекло. Ворона стоит на подоконнике, заглядывает в комнату. «Открой», - говорит она и еще раз требовательно стучит. Одна глазница у нее пустая. Прогоняя ворону нахожу на подоконнике фото девочки в школьной форме, белом кружевном фартуке. Ковыляю к зеркалу, из него на меня смотрит девочка в больничном халате с черными-черными глазами в пол-лица. Тыкаю себя пальцем в пухлую щечку, думаю: «Надо же, болею что ли?»

Узкий коридор среди деревьев, под ногами хлюпает болото. Все в жидкой зеленовато-коричневой грязи. Надо переступать с корня на корень, чтоб не провалится в жадное чавкающее месиво. Идем медленно в затылок друг другу, ноги тяжелые, корни скользкие. Между деревьев начинают попадаться этажерки, полочки и шкафчики, покрытые, как и все густой грязью, каждый идущий протягивает руку и берет с полки какой-то предмет.

Вот маленькая крупица, что запомнил: Девушка, сидящая за столом, на котором раскинута шуба из фиолетовых шкурок какого-то крохотного (шиншила?) зверька. Шуба впечатлила меня своей невиданной красотой и я спросил о стоимости это чуда. 5 миллионов, ответила девушка. Но как вы её сшили?! Далее я заметил тончайшей работы швы, которые были мастерски сделаны, шкурок было бесчисленное количество. Речь шла о открывающем невиданные доходы предприятии...

Ну-с вот, товарисчи. Привиделось этой ночью.

[justify]По горячей и пыльной дороге где-то в горах Японии я гордо вышагиваю в окружении четвёрки самураев. Взгляд вниз - с изумлением вижу, что одета как новобранец императорской гвардии. Не помню, заметили ли окружающие, что я женщина, впрочем, подозреваю, что любой biseinen в тогдашней Японии мог с успехом прикинуться женщиной, так что к переодеваниям и красоте юных лиц обоего пола все давно привыкли. Самураи не то конвоируют, не то охраняют меня. Держатся они немного обособленно, мы идём в бодром темпе, и я, таким образом, не могу заговорить ни с кем из них. От скуки начинаю вспоминать слова старинной песни "От Западных ворот столицы недалеко...", понемногу припоминаю и мелодию, и так как быстрая ходьба задаёт ритм, я вполголоса продолжаю строчками "В горном колодце вода...". Самурай справа от меня слегка оборачивается. Я вижу его усмешку. "Dai suki da," - бормочет он и подхватывает мотив, который я с лёгкими импровизациями вспоминаю на ходу. Вскоре к нам присоединяются и остальные.

Memory reloaded.

Первое, что я вижу - это синее-синее небо над собой. Ветви сосны. Цветы глицинии качаются на ветру как сиреневые облака. В воздухе витает мёртвый душок. Нет сил подняться. Паника горячими змейками пробегает по телу, а тело... Я замечаю, что мои верхние одежды в запёкшейся крови, шёлк страшно измят и выпачкан. В груди - черная рана. Глаза слепнут от яркого света. Кое как собрав остатки сил, я приподнимаюсь на локтях и оглядываюсь. Поляна. Следы борьбы. Неподалёку валяется чья-то отрубленная кисть. Странно, меня это совсем не шокирует. Осматриваю себя. Shimatta! Оружие пропало! Морщась от боли, сую руку в тайный карман - свиток на месте. Значит, книгу они не посчитали такой ценной. Меня разбирает истерический хохот. Голова горит, словно ее сунули в печку. Со стонами и проклятьями я пробую встать, и когда после нескольких попыток мне это удаётся, неожиданно, с хулиганской улыбкой срываю цветок глицинии и вставляю в петельку ритуального шнура на левом плече. Намёк на мою родословную. Fujiwara Mariko. Fujiwara - "Поле глициний". Когда я вспоминаю своё имя, раны неожиданно затягиваются и тело словно наполняется воздухом. Так легко! Я всё могу. Я знаю, кто напал на меня. С глумливой усмешкой направляюсь прямо в лесную чащу. Через пару дней Киото содрогнётся от моей мести.

Memory reloaded.

Долго не могу понять, где я. В тумане мелькают знакомые лица...
Я в доме Майи Плисецкой. Вокруг... бррр-р-рр: Вознесенский, Евтушенко, Ахмадулина, Мессерер, Аксёнов, Щедрин, сама балерина... больше никого не помню. Я бессмысленно улыбаюсь. О своём "самурайском" прошлом молчу. Одета в лёгкие светло-бежевые бриджи, белый топ. Волосы длиннее и гуще, чем в реальной жизни. Босые ноги. Что-то держу в руках.
Разговор о политике. Приводятся разумные, обстоятельные аргументы. Темы не помню. Рядом со мной некто оч. похожий на Отара Иоселиани несет полную чушь. Я сижу, выпучив глаза от изумления. Все его доводы, впрочем, немедленно и весьма изящно разгромлены. Чуть покосившись на смущенного соседа, я с облегчением вижу, что это не Иоселиани. Слава Богу!
Я за одним столом с Плисецкой и Щедриным. Изучаю профиль балерины. Кожа тёмная, как пергамент, и оч. тонкая на вид. Кажется, тронь её пальцем, и она лопнет. Странно, я уверена, что все мы находимся здесь и сейчас, а не в каких-нибудь шестидесятых. И тем не менее Плисецкая выглядит как самая настоящая мумия, а вот все остальные - намного моложе, как будто сошли с фотографий времён хрущёвской оттепели. Жуть!
Мои пальцы машинально перебирают страницы рукописи, лежащей у меня на коленях. Потом принимаются сгибать и разгибать "лапки" скоросшивателя. Что-то подсказывает мне, что ещё секунда, и хрупкий металл не выдержит. Это моя первая книга... Зачем я принесла её сюда, к этим людям, которых знать не желаю?!
Порыв горячего ветра распахивает окно напротив. Солнечные блики так яростно играют в графине с водой, отражаясь на стенах, что я невольно закрываю глаза. Вдалеке слышен шум поезда и какой-то едва различимый напев под гитару. Температура воздуха меняется. Когда я открываю глаза, то нахожусь уже в купе этого самого поезда. За окном проносятся звенящие от жары поля. Рукопись лежит раскрытая на столике передо мной. В коридоре слышна все та же гитара, теперь намного ближе, и чей-то голос выводит простую радостную песню. Стук колёс усиливается. Внезапный крик поезда.

End of memory.

Когда я просыпаюсь, то вижу, что мама склонилась надо мной. Вынимает градусник (я так с ним и заснула). За стеной, что самое интересное, звучит эта прелестная песенка под гитару. "Боже, кто только ни живёт в нашем доме!" - усмехается мама. Температура почти сорок. С добрым утром!

*для любителей рыть глубоко - перевод с японского:
Dai suki da - оч. нравится, хорошо;
Shimatta! - Чёрт подери! *моё любимое, гы!*;
про Fujiwara уже знаете.[/justify]

отредактировано: 03-09-2003 20:07 - Tutti Mint

Десять лет назад, на одной из школьных дискотек, она подошла ко мне и пригласила на танец. Я вежливо отказал ей. Она попросила ещё раз и я вновь сказал нет. Всего лишь эпизод, но именно так началось наше знакомство. Мы, сидя за партами неподалёку друг от друга, проучились вместе ещё несколько лет. Назвать наши отношения того времени идеальными я не могу - мне нравились другие девушки и я уделял ей мало внимания, а она, по поводу и без, постоянно отпускала шпильки в мой адрес. Причину их возникновения я понял гораздо позже, когда школа уже осталась позади и многие вещи стали видны в другом свете. Желая исправиться и компенсировать ненамеренно нанесённую обиду, которая, как я уже говорил выше, проявлялась в недостаточном внимании, я позвонил ей. Так, спустя несколько лет после окончания школы, возобновились наши отношения.

Поверьте, тот звонок был искренним поступком и не имел за собой никаких иных намерений, кроме как узнать её получше и дать ей возможность узнать меня. Я знал, что хоть и не намеренно, но всё же обидел девушку, знал, что она алкала моего внимания и я очень хотел всё исправить. У неё был парень, теперь он её муж и мне это было только на руку - я думал, что наши отношения будут возобновлены исключительно в дружеском ключе. Так оно и есть, но в последнее время ко мне всё чаще и чаще приходят мысли о том, что она относится ко мне по иному, нежели чем я к ней. Исключая описание наших нечастых встреч в кругу друзей, моего нежно-трепетного отношения к ней и её бытовым проблемам, исключая рассказ о подарках, цветах, моём приезде к ней в роддом, опять же таки с друзьями, но всё-таки во главе со мной, о том, с какой ловкостью я управляюсь с коляской, когда она приглашает меня прогуляться и подышать воздухом в ближайший парк, и самое главное - о том, кому первому из её друзей она позвонила после рождения ребёнка, я хочу рассказать Вам подробно только об одной вещи:

У всех есть свои мечты была она и у неё - она страстно хотела замуж и очень хотела родить. Сейчас все это уже осуществилось, но, видимо, не в той мере и немного не так, как ей того хотелось. Дело в том, что замуж она вышла на пятом месяце беременности и не было ни свадьбы, ни гостей, ни празднования - вынужденная мера из-за скорого рождения ребёнка - никак иначе это событие я назвать не могу. А ведь для девушки платье, сама церемония и прочие атрибуты этого дня гораздо важнее чем для нас - разве не так? Так вот, собственно говоря, о снах. День рождения моего друга и мы сидим в "XXX". Приходят люди, поздравляют его, сидят с нами, разговаривают и смеются, едят, пьют, кто-то уходит, а мы продолжаем сидеть. Последней появилась она. Поздравила, немного размялась "Stella Artois" и говорит: "Представляете мальчики, мне сегодня снился такой потрясающий сон - я выхожу замуж. Всё было так отчётливо: церемония бракосочетания, лимузин, ленты, родители, гости, стол, танец жениха и невесты, костюм суженного и моё платье. В общем - всё было просто потрясающе, как в сказке". Мы с другом, улыбаясь и зная о её проблеме и об отношении к данному вопросу, шутя интересуемся - кто же жених? Не знаю как его, но меня её ответ сразил наповал. Виду я конечно не подал, но вспоминаю о нём уже третий раз за неделю. Женихом, как Вы уже наверно поняли, оказался я. Стоит ли в описанной ситуации придавать этому сну определённое значение и если да, то какое?


Current music: Vangelis - Love Theme From Bladerunner
Состояние: задумчивое