Эмаль в чайнике потрескалась, посему звёздное небо в чёрном стакане, белые
звёзды, крошки эмали, маргаритки, курносые шлюшки... Шуршало платье ближе,
ближе, ближе, голос заспанный. Рука тянется к жидкому свету, свету от комет,
орбиты, биты. 16, 32, или больше... Рука на руке, скомкавшаяся от нежности
душа, а в стакане ночное небо, хотя за окном давно утро, чернеет... Чернеет...
Чернеет как может, но не знаешь чем всё кончится. Малыш... Знаешь... Тишь...
Мышь... Крыш... А с крыш всё капало вниз, падало, и разбивалось об стенки, об
головы тех, кто далеко, и текло и сползало до уровня моря, до жидкого, до смерти
вползало в морщины так мокро и холодно, вливалось в пустые души, и текло... И
текло, небесной манной по венам и в венах, в глазах загоралось, ложилось на
спину, на живот _ целуй. Дождь! Рука об руку, кап... Ещё капля, так часто и редко,
так дивно, по озеру арнаментом прошлость, и стекало, и стекало... Рубежи,
пределы, рука в стакан, поймать звезду, испить звезду вместе с чаем, пока там...
Стекало, и текло по ноздрям, по лодыжкам, в лодочках, заливало глаза, как
трюмы, рылось где-то в паховой... щекотало ресницы, зеницы, зарницы,
зениты... Облизывало кудри каплями, как росой по щекам целовало, стремилось в
зениты, в звёздное, звёздное, звёздное небо над нами, в чернеющем стакане, но
падало вниз, и всё плюх... Прислушаешся _ плюх... И снова _ плюх... Плюх,
плюх... Капало в небо.
музыка нет
настроение: Приятное
Welten
[Print]
Marla S