Lюбовь , Sны и Dеревья.
Они познакомились совершенно случайно, на улице. Он махнул ей рукой, а она ответила покорным кивком головы. По своей природе она была доверчива и чиста, а он циничен и всеяден, как и каждый из нас.
Никогда он не говорил ей о любви, или даже о чём-то похожем, он вообще мало говорил. И в действиях его небыло ничего нежного и доброго. Она же напротив, внимала каждому его звуку, будь то храп, или похотливое сопенье, глядела на него всегда с восхищением, она обожала его щетину, переломаный нос и растрепавшиеся волосы.
Он не верил ни в бога ни в чёрта, ни в дружбу ни в любовь, потому как ни того ни другого у него никогда небыло. Вообще он ненавидел этот мир, эту жизнь, этих людей.
Она воспитанная на дешёвых романах иностранных бумагомарок, всегда с трепетом относилась к чувствам окружающих, ей просто было необходимо отдавать свою любовь, без остатка, без лишнего звука. И она отдавала её. Погружась вся в это море человеческих фикалий.
С каждым часом, с каждой минутой его душа становилась всё твёрже и твёрже, все более мазолистей и грязней, как и его пятки.
Человекообразные никак не волновали его ума и сердца. Он больше любил деревья, он мог часами наблюдать за падающими листьями, смотреть на корни, высовывающиеся из земли,а потом обратно вгрызающиеся в неё. Разглядывать загадочные узоры коры и наслождаться безшумным шелестом осиновых листьев. Деревья являлись для него идеалом! Идеалом всего сущного. Именно они, вечно молчащие и вечно прекрасные, никогда не убивающие и никогда не обманывающие, которые живут веками, наблюдают и молчат. Они не хотят говорить! Ну и пусть...
Его била жизнь, его били люди, он тоже много кого бил и испытывал на прочность, но чаще всего испытуемым оказывался сам. Ничто не доставляло ему удовольстие и мало что привлекало его внимание, он все дальше и дальше отдалялся от неё.И она ето чувствовала, все чаще плача в подушку.
И настал тот день, когда вернувшись домой, он обнаружил, что её там небыло. Он глядел ей в глаза, но не видел их, он обнимал её тело, но не чувствовал его, он прикосался к ней губами, но только холод лизал его сухие уста.
А где-то внизу на асфальте, её волосы окутывали снежинки укрывая от чужих взглядов и нежно-красная жидкость, с привкусом мятных конфет сочилась из её.
Он сел и закурил. Потом взял утюг и оторвал шнур. Туго завязал его на змеевик в ванной и подогнув колени дёрнулся. Удавка вытянулась, как струна и проволка шнура впилась в его горло. Капельки крови падали на кафель, произнося жалостливые звуки. А табачный дым, от непотушеной, сигареты улетал кольцами, создавая причудливые, расплывчитые формы. Улетал куда-то вверх, к гниющим душам неродившихся детей.