я так хочу назад к тебе, что согласилась бы даже на то невыносимо отчанное утро.
Когда солнце пытается затопить кухню сквозь распахнутое окно и отражается в чашке кружочком лимона. И невозможно ни сидеть, ни стоять. Ты чувствуешь себя приговоренным к расстрелу с конфискацией, но тебя пугает только второе. Осознание, что ты остаешься ни с чем. Но сейчас, вот в эту самую секунду, у тебя есть все. И даже больше. И кажется, что даже мир - твой.
Но это иллюзия.
На кухне разворачиваются не действия не военные, но похожие на последствия войны. Когда в пылу азарта все уже убиты, обезглавлены, превращены в кашу из рук, ног, мозгов и ярких кишечных лент, и вот уже рассеялся дым, и ты стоишь по колено в этих разобранных, словно паззлы, людях - и чувствуешь себя одним из них.
Потому что тебя так же разметало, разбросало, разорвало, взорвало, размазало - выбросило. Ты вроде целый, а на самом деле - сильно надполовиненный.
И вот ты стоишь перед окном, как будто в очереди на выход. Или в автоматной очереди. И ничего не хочешь. А время идет, идет, уходит. Ты даже почти слышишь его топот по лестнице с шестого этажа вниз по полупустому дому. Дальше-то куда?
Солнце продолжает шарашить по кухне. Ярко-оранжевый, спелый, теплый, как галька в крыму летом, свет заполняет кухню, уже почти добирается до лодыжки, потом - к колену, доходит до бедра, до пояса и, может быть, все-таки поднялся бы до самой глотки, забился бы в нее, как песок или углекислый газ, пробрался к легким, раздул их, как щеки саксофониста, и взорвал, чертов смертник, но тут входит она.
Ее чай тоже остыл, но он - просто декорация. Она пьет чистый ром. Молчит. Смотрит. Пьет. И внезапно, непредсказуемо, неожиданно резко начинает плакать.
Я теряюсь. Она находит меня в себе, обнимает и плачет. И извиняется за что-то, хотя я знаю, за что, но это так не важно, не существенно, глупо. Сейчас- глупо. За два часа до аэропорта.
Ее слезы - не вода. Это сигнал "огонь!".
Она целует меня в макушку, я плачу ей в живот. Мне кажется, что я не выпущу ее из рук, даже если....
но я выпущу.
Потому что только в любовных романах главный герой (обаятельный и прекрасный, в идеально отглаженной рубашке и со свежим маникюром) разрывает билет на самолет и остается навсегда-навсегда рядом с Женщиной Его Мечты (обаятельной и прекрасной, в идеально отглаженной рубашке и со свежим маникюром). И потом титры.
Длинные-длинные.
Я не могу разорвать билеты, но зато и титров не будет. Ни одного.
Даже "продолжение следует". Потому что ты - не продолжение. Ты каждый раз начало, у которого нет ни до, ни после. Есть только "вовремя", но постоянно не хватает времени.
А я люблю тебя. Сегодня, как и всегда.