| Journals.ru » 3_62 » ........ | |
| tagiro |
| Говорят | |
|
Группа, вся в ярких курточках, играла в кустах малины и песочнице. Девушки-воспитательницы, стоя на крыльце, полускрытые кустами темной сирени, курили и наблюдали. - Лиза, мы в этом полугодии неплохо показали эти группы. Саша-аналитик сказал, что 2 девочки и четыре мальчика непроходных – в нашем секторе самый лучший результат. - В отказные их или опять? – спросила Лиза. Она была коротко пострижена, симпатична, в коричневом мягком свитере. Руки она сложила на груди и из кулачка торчала тонкая дрожащая сигаретка. – Кать, пошли, холодно мне стоять. - Отказные. Но только их не шесть, а семь. Они спустились и пошли по аллее. Мокрый асфальт аллейки был усеян хвоей и семенами трав. - Сережа, Пузырь, Даня-Хамза, Кирилл, Воеводина, Чекан, - считала Лиза. – Шесть. А кто же седьмой? - Шумка-рыжая. Я ее припрятала. Она бы нам результат испортила. Хватит нам уже с этой категорией прозябать, Лизун. Я ее комиссии и не стала показывать, показала только шестерых. А Шумка болела как раз, в изоляторе, с котом. - Как же ее в отказ? Опять, что ли, всю комиссию собирать? - Лизуня, комиссия из десяти кураторов – это просто формальность. Ты знаешь, что в отдельных случаях может собираться комиссия из старшего куратора и двух воспитателей? Например, если ребенок болеет во время плановой комиссии. - Что-то слышала, - сказала Лиза. Она вдруг скинула тапочки, поставила их на бордюр и, сказав шепотом «ойойойой!», пошла босиком. – Я не мерзну, я не мерзну, я не мерзну! - Я его так же вывожу из атмосферы группы, как и этих шестерых, - сказала Катя. – Поэтому он все еще в стационаре, решила пока не забирать. А завтра на утилизацию приедет Андрей, старший куратор, я его попросила. И мы. И в отчете по Шумке пойдет следующим месяцем, хотя утилизация в один день. А к следующему отчету мы группы уже почистили - лучше не придумаешь. Хитро? - Ты лиса, Катя. А что Андрею за это будет? Катя засмеялась. - Посмотрим на его поведение, Лизун! Мальчик лет пяти, с ведерком, вдруг выбежал перед ними на аллею и остановился, глядя на них. - Привет, Леня, ты медведь, да? – крикнула Лиза. – Смотри, Кать, медведь малину собирает! А я Утка-голая-пятка! А Катя – Лиса-Мокрая-Краса! Мальчик засмеялся. - Я грибы ищу, я еж! – крикнул он, показывая ведерко. Там лежало несколько темных грибов. Лиза подошла к нему, присела на корточки, взяла его за руку. - Там Женька в песочнице вулкан большой-пребольшой сделала, а мы убежали! Он такой, с лавой, только огня нет и дыма! Ты знаешь, какой огонь у вулкана? Помоги ей? - Огонь такой: тщщщ! – сказал мальчик серьезно, подымая руки над головой. - Помоги ей сделать огонь! Беги! Мы сейчас придем посмотреть с Лисой! Мальчик обогнул их и побежал по дорожке. Лиза поднялась, пошлепала босыми ногами в лужицу. - Хвоя. – сказала она. – А вот Шумку мне жаль. Смешная. - Комиссия, что поделать. Смешная не смешная, а везде в параметрах нули и единички. - Да уж… Глубокой ночью на площадку между кустами малины и домиками детских групп въехал микроавтобус. Из него вышел невысокий молодой человек в темной куртке, вышел, обогнул микроавтобус, открыл дверцы, вытащил чемоданчик и поставил его у ног. Катя и Лиза стояли на крылечке, укутанные в пледы, с кружками. - Андрейка! Мы не спим! – сказала Лиза, улыбнулась, помахала молодому человеку. Андрей подошел, девушки обняли его. Лиза быстро отступила, Катя задержалась, замерла на несколько секунд, прижавшись к груди Андрея. - Пойдем к отказникам сразу, все сделаем, потом посидим, попьем чаю, поговорим, - сказал Андрей. – Я все сам сделаю. Хочу подольше с вами посидеть. Он присел, открыл чемоданчик, достал пачку листов, прозрачные планшеты, ручку. - Распишитесь быстренько в актах, протоколе. Катя и Лиза разобрали листы, стали расписываться, Андрей достал небольшую коробку, открыл, показал девушкам, закрыл. - Шприц-тюбики, шесть штук. Пойдете со мной? Вообще мне никакая помощь не нужна, пейте чай спокойно. - Мы с тобой, Андрей. Они в крайнем домике, где театр. Расписываться ведь нам надо. – сказала Лиза. - Да расписались бы сейчас. – сказал Андрей, закрыл чемодан, поднял. – Хотя пойдемте, мне с вами веселее. - Я Шумку разбужу, Андрей. Привыкла. – сказала Лиза. - Жестокая ты девочка, Лизка, - сказал Андрей. – Пусть бы спала себе. Они вошли в один из домиков, Катя достала из кармана пульт, быстро подстроила зажегшийся свет на темно-красную полутьму. Разделенные кадками с цветами и деревцами, стояли шесть кроваток. У окна стояли одна на другой две картонных коробки. Катя бесшумно прошла у кроватей, собрала рубашки, два платьица, трусики, штаны, чулки, прошла к окну, сложила вещи в верхнюю коробку. - Приданое – следом за Хеопсом, - шепнула она, улыбаясь. Андрей улыбнулся ей в ответ, бесшумно надел медицинские перчатки, взял шприц и подошел к крайней кроватке. Светловолосый мальчик с покарябанным лицом спал, полуоткрыв рот. Андрей провел сканером по его руке. - Сергей Сергеевич Частиков, пять лет, решением комиссии – отказать. Приведено в исполнение. Он впрыснул тюбик мальчику в руку и, прикрыв ему рот рукой, придержал голову. Мальчик дернулся. Несколько минут Андрей держал его голову и руки, потом отпустил. Передал пустой тюбик Кате, взял новый, обошел кровать. Тощий мальчик с восточным лицом спал, откинув одеяло. Андрей поднес к его руке сканер. - Данияр Азизович Хамзаев, шесть лет, решение комиссии – в праве отказать. Приведено. Прихватив голову, он быстро сделал укол в руку. Данияр дернулся, Андрей осторожно придержал его. Потом отпустил. Катя и Лиза синхронно расписались в своих бумагах. - Константин Васильевич Пузырев, шесть лет, решение комиссии – отказ. Приведено. Полный мальчик на кровати был неподвижен, Андрей без усилий держал его с минуту. - Чекан Кристина Сергеевна, шесть лет, решение – отказать. Тощая темноволосая девочка выгнулась в руках Андрея, но быстро затихла. - Воеводина Людмила Сергеевна, пять лет, отказать. Темноволосая длинная девочка недолго шевелилась, слабо пытаясь убрать руки Андрея с лица. Одеяло сползло, Андрей прижал коленом трепещущие худые ножки девочки. Подошел к последней кровати, приподнял край одеяла провел по руке сканером. - Масаев Кирилл Антонович, пять лет, отказано. Некоторое время они сидели в красной полутьме, потом Андрей сказал вслух: «Все, хватит» и Катя, подняв пульт, зажгла свет. Некоторое время они собирали незамеченные ранее вещи и складывали их в коробку. - Ладно, девочки, ставьте чай. Я буду тела и приданое носить. Катя и Лиза ушли. Андрей сложил бумаги и планшеты в кейс, упаковал тюбики в пакет. Достал из чемодана черные пакеты, быстро надел их на детские тельца, и по одному перенес в микроавтобус. Затем, крупно написав на коробках «кремация», отнес их следом. Снял перчатки, бросил их внутрь, закрыл дверцы. - Вот так, - сказал он. – Быстро и без движений. Тихо подошла Лиза с чайником. - В театре, Андрей, чай пить будем. И это, Андрей… мы Шумку забыли, Сашу Герман. Может… в следующий раз ее? Так можно? - Ух, и я забыл. – Андрей потер нос и улыбнулся. – А документы-то уже все заполнены и в обороте. Она и с расходов уже снята, наверное. Она где? Отдельно? - В изоляторе, - тихо сказала Лиза и ушла. Андрей хлопнул себя по лбу. - Блин, я же только шесть тюбиков привез. Тоже забыл про нее! Он подошел к микроавтобусу, открыл дверцу, пошарил, достал черный скользкий синтетический шнур, быстро связал из него скользящую петлю. Подошли Катя и Лиза, он опять достал бумаги и планшеты, отдал им. - Где изолятор? - Белый вон тот домик, больница наша. Они зашли внутрь, Катя зажгла красную полутьму. Робот-ситтер, большой добродушный оранжевый кот, ткнулся им в колени, пискнул, пропал в своем домике на куриных ножках. Рыжая тонкая девочка спала, раскинувшись, в одних плавках. Андрей провел сканером. - Герман Александра Викторовна, пять лет, решение комиссии – отказать. Исполнено. Лиза села на край кровати, взяла Сашу за руку, погладила. Саша проснулась, села, подобрала колени, сонно заморгала, утерлась ладошкой. - Мама Лиза? А я спала… Мам? - Ты сейчас опять уснешь. А потом проснешься. А потом опять уснешь. И опять проснешься. Будет весело и грустно. А потом проснешься и уже совсем спать не будешь, никогда-никогда. Обещаешь? – проговорила Лиза. - Обещаю, мам, - сонно сказала Саша. - Лиза, приподыми ее на руки, чтоб ножки болтались. – сказал Андрей. Он быстро надел на Сашу снизу черный пакет, разорвал его край надвое, хвосты быстро завязал у Саши подмышками. - Ой! – сказала Саша. - Это потому что обкакаешься и обписаешься, - сказал Андрей, и подмигнул ей, улыбаясь. Лиза усадила Сашу на кровать. - Мам, а почему я обкакаюсь? Андрей оглянулся и увидел турник на стене. - А вот! Много будешь знать – скоро состаришься! Он быстро надел на шею Саше петлю, подхватил ее на руки, усадил под турник. - А.. а ты кто? Папа? - Я папа Андрей, Саша. Он перекинул шнур через турник, и легко, рывком поднял Сашу почти до ручки турника. Саша забилась, стон и писк вырвался из нее, потом хрип. Ноги ее двигались и шуршали в пакете. Руки цеплялись за шею, через минуту опустились. Катя зажгла свет. Минут десять они смотрели на раскачивающееся тельце. Потом Андерей осторожно опустил его, снял петлю, проверил пульс, быстро надел сверху еще один пакет. - Ты очень быстрый, все умеешь, Андрей, - сказала Катя. - Я бы полночи возилась с семерыми. А ты – меньше получаса. - Потому я и курирую, что все знаю. Я шесть лет у Митрича в ассистентах и выездных – тут любой насобачится всем наукам от и до. И теории детской психологии, и практике, и педиатрии, и чему угодно, и анализу. Он поднял Сашу, и, как прочих, отнес в микроавтобус. - А вот теперь и чай, - сказал он, улыбаясь. – Что к чаю-то у вас? Я голодный. ….конфеты в ящичке. не люблю конфеты. шторы бархатные. пьеро. мы недавно ходили в театр. кукольный. не люблю кукол. сломанные куклы. кровь не течет. украла у мамы помаду, накрасила губы. как взрослая. вкусно. мама красится, чтобы было вкусно. что будет, если лизнуть железо зимой? это как лизнуть мороженое? вчера мы с Женькой нашли крышу с сосульками. они прозрачные. их здорово оббивать, потом брать в рот, вытаскивать, смотреть, как потихоньку тают, как сбегают капли. мама ругалась бы, если бы видела. на новый год елку наряжают, всегда бьются игрушки. очень боюсь проглотить разбитые кусочки. боюсь, что тогда умру и не смогу ничего, ни бегать, ни лизать сосульки. говорят, умереть - очень плохо |
|
| Источник: tagiro | URL |