Я вспомнил, как впервые увидел Сережку.
Они приехали две недели назад. Они – это тетя Надя, Сережка и его младший брат - Витька. По путевке их поселили в двадцать третий номер – через два от нашего.
Я смотрел в окно, как они заносят вещи, и прикидывал, что неплохо бы подружиться с ними, когда Сережка вышел к скамейке напротив моего окна и стал оглядываться. Я подумал еще, что он знакомится с местностью, но на Сережкином лице читалось узнавание, он даже слегка кивал головой, мол, вот четырехместный сорок третий, вот колбаса сорок восьмого, вон пятьдесят четвертый, здравствуй, скамейка, здравствуй, береза, здравствуй, поляна…
Я тогда решил, что они не первый раз сюда приехали, но двумя днями позже, когда мама разговаривала с тетей Надей, я краем уха услышал, что они здесь ничего не знают. Мне тогда еще пришлось до летней столовой их провожать, хотя заблудиться тут непросто…

В процессе знакомства выяснилось, что Сережка знает очень много всяческих историй, умеет мастерить воздушного змея и отлично плавает. Вся окрестная детвора как-то очень быстро сделалась его друзьями, и он день за днем не уставал их развлекать и выдумывать что-нибудь новое.
Выдумщик он был что надо!

А тот неприятный случай с полковником из пятьдесят четвертого корпуса… Вот уж загадка из загадок!
Как-то в одиннадцать вечера, когда все уже разбрелись спать, в номерах гасили свет, а от площади перед зимней столовой еще долетали обрывки заводных мелодий, я читал на крыльце.
Внезапно белая дверь двадцать третьего номера тихонько открылась (хотя я считал, что там все давно уже спят), и Сережка на цыпочках выбрался на улицу, придерживая у бедра две палки в локоть длинной.
Сережка повернул голову в мою сторону, поймал удивленный взгляд, приложил палец к губам и направился в сторону поляны. Далеко он, впрочем, не ушел – шагов на десять за скамейку.
Встал, осматриваясь.
Убедился, что больше никого вокруг нет, и стал размахивать этими самыми палками - когда стоя на месте, а когда и со всякими шагами, прыжками и взмахами ног. Да так здоровски у него это получалось, аж дух захватывало…
На беду через проход у сорок третьего аккурат в это время шел веселый мужик лет сорока пяти. Быстро, к слову, шел. Я так не могу…
Как он в потемках углядел Сережку, я не знаю, но – углядел. Сережка заметил мужика только когда тот схватил его за руку - я даже рта раскрыть не успел.
Дальнейший диалог я прекрасно расслышал и запомнил навсегда, хотя понял далеко не все:
- А вот сейчас я тебя арестую за ношение холодного оружия!
- А вы, собственно, кто? – Холодно спросил Сережка.
Я бы уже отчаянно перетрусил, но Сережка был спокоен как удав.
- Я полковник милиции!
- А что ж вы пьяный как сапожник, полковник милиции?
- Не твое дело!
- Окей. Так вы на отдыхе пьяный? – Уточнил Сережка. – Или при исполнении пьяный?
- Поговори еще у меня, щенок! А ну, сдай оружие!
- Если вы на отдыхе, - невозмутимо продолжил Сережка, - то можете арестовать и меня, и вон, скамейку, и березу. Потому как полномочий у вас нихера нет. Отпустите сейчас же!
- Да как ты смеешь! – Задохнулся мужик.
- Смею. - Сережка хитро вывернулся и отпрыгнул на два шага от полковника. - Вы хотите нунчаки? Тогда вам придется их отобрать.
Полковник с рыком сделал шаг в сторону Сережки.
- А. – Хмыкнул Сережка. - Хотите попробовать. – В голосе его зазвучала недетская злость. – Тогда предупреждаю. Если вы еще раз меня схватите, я буду кричать… И знаете, что я буду кричать?!
Полковник обалдело молчал.
- Я буду кричать, - продолжил Сережка, - что меня пытается изнасиловать пьяный офицер милиции, а потом, когда сбегутся люди, я расскажу, что этот офицер угрожал мне физической расправой, хватал меня за руки и за ноги…
Сережка засмеялся.
- То-то про вас слух пойдет! Педофил-маньяк в погонах!! – Сережка фыркнул. – И, между прочим, у меня есть свидетель, - Сережка показал в мою сторону.
Мужик оглянулся на меня. Пробурчал что-то неразборчиво.
– Ты еще не понял? – Сережка взмахнул нунчаками и перехватил их поудобнее. - Иди своей дорогой, дядя, и не еби мне мозг своим арестом, угрозами и прочей херней. Иди-иди…
Полковника ощутимо повело, он выругался и побрел прочь с поляны, успев бросить через плечо:
- Я тебя еще достану, сученыш.
Ответом ему был сухой злой смех.
Мужик ушел, а Сережка продолжил заниматься.
На следующий день полковник подошел к матери Сережки, они о чем-то поговорили, потом тетя Надя позвала Сережку, спросила у него что-то, он пожал плечами и заявил, кажется, что видит этого дядю первый раз.
Мужик ушел не солоно хлебавши и злой как черт. Больше через нашу поляну он не ходил.

- Вот держи!
Я удивленно посмотрел на стопку из десятка книг разной толщины, которую Сережка бухнул мне на колени.
- Ты чего, замечтался что ли? – С улыбкой поинтересовался Сережка.
- Да нет, я так… Это все мне?!
- Ага! - Кажется, мое удивление сделало его самым счастливым человеком в мире. – Тебе.
- Но я не успею все это прочитать!! Мы уезжаем послезавтра!
- Я знаю. Заберешь с собой. Делов-то!
- Но… А как же ты?
- Я зачитал их до дыр. Наизусть могу цитировать. Теперь твоя очередь.
- Моя очередь – что? – Не понял я, разглядывая новенькие книжки.
- Зачитывать до дыр «Великий Кристалл». – Рассмеялся Сережка.
- Ты серьезно?
- Абсолютно. Спасибо можешь не говорить. Не за что потому что. Ага?
- Ага. Спасибо!!
Сережка снова рассмеялся и уселся рядом со мной. Я глянул на его сияющую физиономию и заметил:
- Я смотрю, настроение у тебя улучшилось…
- Ну да! – Согласился Сережка. - Настроение всегда улучшается, когда делаешь какую-нибудь прекрасную глупость!
- Ты считаешь, ты сделал глупость? – Я поставил стопку книг рядом с собой и приготовился обидеться.
- Прекрасную глупость, - уточнил Сережка с ухмылкой, - прекрасную. Но глупость. Чуешь разницу?
- Чую.
- Ну и вот. – Сережка вскочил со скамейки. - Черт, припекает-то как! Купаться что ли пойти?...
- Иди. – Я вздохнул.
- И оставить тебя тут кукситься? Вот еще!
- Сережка, - я внимательно на него посмотрел, - там речка, там куча твоих друзей. Почему ты со мной возишься?
Сережка помолчал. Сел обратно. Сказал очень серьезно:
- Потому что кто-то должен это делать. Не возиться. Просто быть рядом с тобой.
Меня аж передернуло:
- Ты выбиваешься из роли.
- Что? – Сережка вздрогнул.
- Ты выбиваешься из роли десятилетнего мальчишки. Пусть и странного...Тогда с полковником, со снегом твоим, сейчас вот…
- Черт! Черт-черт-черт…- Сережка, закинул руки за спинку скамейки, запрокинул голову, глядя в зенит. – И еще раз – «черт».
Сережка помолчал, спросил полуутвердительно:
- Дим, ты ведь не боишься смерти, правда?
- Давно уже не боюсь, - ответил я честно, - я столько раз с ней рядом ходил, что уже не боюсь. К чему ты это?
- А ты знаешь такие слова: «Незваная гостья, повсюду твой след, но здесь ты вовек не узнаешь побед, раскинутых крыльев безжизнен излом, но мертвый орел остается орлом»?
- Нет.