Первым из наших пришел Петрович. Все его уже ждали. Петрович пришёл с явно заранее заготовленной фразой. Ох уж этот Петрович, вечно у него хорошо продуманные экспромты.
- Вы представляете, - сказал Петрович, высмаркиваясь на ходу, - я вчера шел по улице, и увидел негра. Живого. Он шел и говорил по мобильному телефону. Нет, вы поняли? С черной кожей абсолютно негр! По телефону, как будто так и надо. Вы видали?

Все уважительно помолчали какое-то время, после чего вперёд вышел Анатольич.

- Да ты чё! (Анатольич быстро заводится обычно), - да ты чё, Петрович, ты чё, негры не люди по твоему, чё, им и по телефону поговорить нельзя по мобильному, у них чё, ухи не такие на голове растут?
- Ухи растут, - неохотно согласился Петрович, - но какого блин цвета ! Мой черный диван в салоне - и тот белее! Ну то есть я не расист и ничего против не имею, но вот мне интересно - они, когда разговаривают, они звуки те же самые слышат? Или им чего другое кажется?
- Не расист? - сурово спросил Петровича Председатель.
- Не расист! - сердечно открестился Петрович.
- Ты не расист, ты козёл! - взвился с места Николаич, - ты не отдаёшь себе отчёта в том, что твоё неуважение к людям другого цвета кожи преступно и порочно! И таких, как ты, нужно стрелять, стрелять и еще раз стрелять!
- А я вот читал в журнале "Наука и жизнь", - не сдаётся Петрович, - что, говорят, разные цвета кожи связаны с разными генетическими мутациями. И как будто, это в "Науке и жизни" писали, те, которые другого цвета кожи, они и думают иначе, и вообще у них всё другое. Впрочем, это еще доказать надо.
- Науку и жизнь он читает, - возмущается Николаич, - лучше бы ты свой паспорт почитал! И проверил, не написано ли там "идиот"!
- Проверил, - подкупающе честно признаётся Петрович, - не написано...
- А я проверял: написано! - это Анатольич сбоку пристроился.
- Ты, наверное, спутал, - смиренно предполагает Петрович, - и вместо моего свой паспорт почитал.
- Это ты меня? МЕНЯ идиотом обозвал? - фигеет Анатольич и шарит в карманах, - нет, вы слышали: это он меня...

- Так, так, - стучит молотком Председатель, - давайте, граждане, пора.

- Пора? - испуганно оглядывается Петрович, - что, неужели уже?
- Уже, - Председатель суров, - уже даже поздно почти. Доставай, Петрович.

Прав, прав, шумят все, давно пора. Доставай, Петрович.

Петрович достаёт. К этому все давно привыкли, но момент всё равно волнительный. У Петровича длинный, но не самый - поэтому все замирают, когда достаёт Анатольич.

Уфф. У Анатольича короче, явно. Ненамного, но всё-таки. Третьим достаёт Николаич, но достаёт неохотно: всем известно, что у Николаича так себе, для простых споров ничего, но Петровичу он не чета. Нет, не чета.

- Петрович, Петрович! - шумят все и радуются. Петрович садится, пыхтя. На этот раз разговор дался ему нелегко: если совсем честно, у Анатольича всего на чуть-чуть короче. Но короче. Уфф.

Молодец, Петрович, радуется Председатель (он втихаря симпатизирует Петровичу, но никому про это не говорит), как обычно - молодец. Давайте выпьем, ребята. За Петровича.

Все пьют за Петровича, но момент оказывается смятым: входит Никодимыч.

- А вот, - с порога начинает Никодимыч, - скажите, кто знает: отчего в чайнике вода, когда кипит - бурлит? Понятно, что температура там, понятно, что пар, но бурлит-то почему?

Желающих ответить много. Сначала Амвросьич утверждает, что бурлит потому, что вода превращается в пар через бурл, и что "бурл" есть такое особое состояние воды. Потом Авитальич кричит, что всё это чушь и ерунда, потому что мы тут треплем языком ни о чем, а страусы в Африке голодают. Потом оправившийся от предыдущей неудачи Николаич спорит с Космодемьянычем, являются ли дым и пар одним и тем же состоянием вещества, или это два разных состояния. Потом еще кто-то что-то кричит, но тут вмешивается Председатель.


- Всё понятно, - говорит он, деловит, как всегда, - доставайте, ребята.

У Никодимыча уже наготове: он, пока шел, уже почти достал. Все уважительно ахают, но гляди-ка ты: у Амвросьича длиннее! Длинее у Амвросьича! Николаич тихо уходит в сторону: ему тут ловить нечего, это понятно. Авитальич достал было, но, подумав, убрал: ему нужнее для собственной темы, а голодающих страусов Африки он может пока что и отложить.

Нормально, нормально, шумят все и опять радуются, у Амвросьича длиннее, факт! Даёшь "бурл" и молодец, Амвросьич!

Потом возникает спор о пользе чтения книг по-английски против чтения книг в переводе, и сравнивают Куперманыч и Образцович. Оба ужасно вежливые, кладут рядом, любуются. У них одинаковые абсолютно, это давно известно, они поэтому и спорят так часто: им приятно лишний раз в своём равенстве убедиться. Ну, может, еще каждый чуть-чуть надеется, что именно на этот раз у него по какой-либо причине окажется длиннее. Но этого никогда не оказывается, и они, довольные, идут вскладчину пить пиво. Им делить нечего, с ними всё ясно.

В этот момент входит Авакумыч. Он важен и величав, он достаёт и выкладывает перед собой, вообще ничего не говоря. Ну, с Авакумычем всё понятно: при нем можно вообще не доставать, у него - самый длинный и самый толстый, это известно. Правда, желающих достать при Авакумыче всё равно дофига: кто-то надеется, что хоть раз сумеет его переубедить, кто-то просто хочет сравнить, это ж такая мера прекрасная, Авакумыч. Сравнивают, ну и Авакумыч побеждает, естественно. С удовлетворенным вздохом прячет и идёт куда-то в сторону, к маленькой спорящей о чем-то в стороне кучке. Вон, там тоже достал - и все сразу смолкли. Ну чего вы хотите, это же Авакумыч. Ему хорошо, у него самый длинный, поэтому он и спорит без конца. Если бы у меня был такой, я бы тоже, да.

Но у меня такого нет. У меня вообще никакого нет, мне изначально не досталось. Поэтому я никогда и ни с кем не спорю. Мне спокойно и хорошо, меня не волнует судьба голодающих страусов Африки и отличие дыма от пара, меня вообще ничего не волнует: мне нечего доставать. Я тихо сижу себе на подоконнике, подглядываю в щелочку в шторах и рисую в блокнотик. Когда-нибудь я издам книжку. Там будет много-много картинок: изображений всех тех, которые мне тут довелось повидать и запомнить. Коротких и длинных, толстых и тонких, в бесконечном сравнении. А текста в этой книжке вообще не будет. Текст там, ей же Богу, никому не нужен.

(c) Абр (http://www.livejournal.com/users/neivid/?skip=40)