И экзекуция началась...
Я злобно так в душе возрадовалась, что никого не освободили (по крайней мере, пока)... Сдать экзамен казалось плёвым делом - всю предшествующую ему неделю я добросовестно читала частную, пытаясь заучить, кто же из этих уродцев-микробов подвижен, а кто не способен к ферментации лактозы... Более того, освободи меня Новикова, мне было бы даже немного обидно, что я всю неделю занималась подобной ерундой...
Первые шестеро пошли на расстрел... Выстроившись в стройную, методично трясущуюся цепочку, они по одному просачивались в узкий дверной проём, брали билеты и садились за парты... А за окнами в эти торжествнные секунды мела сырая январская метель, покрывая толстый слой льда у крыльца хрупкой белой паутиной снежинок...
Я присела на шаткий стульчик у двери и распахнула наугад тетрадку с лекциями... Честно говоря, в моей тетрадке лекций было не так уж и много - я стабильно приспособилась писать через одну - так и преподаватель не заметит их отсутствия, и я не перенапрягусь... Перед глазами повис заголовок, выделенный чёрной пастой: "Возбудитель холеры"
"Ну, холера так холера", - подумала я, полусонно принимаясь за расшифровку собственного почерка. Оказывается, достаточно совсем крошечного количества микробных клеток, чтобы потом сутки до самой гибели, не переставая, дристать рисовым отваром и обезвоживаться... и, оказывается, некоторые даже не успевают прочувствовать это на себе - просто умирают от "сухой холеры", от эндотоксического шока...
Потом я немного решила подучить вирусологию... И именно в этот момент по кафедре торжественно прошествовала к нам наша Староста - Наташка Карташова, тоже претендентка на освобождение:
- Маша, - удивилась она, - Тебя разве не освободили?
Я заметила, что удивление её было отнюдь не приятным: кому охота трястись, отвечая перед преподом, и пытаться выплыть, когда тебя заваливают?
- Нет, - улыбнулась я, стараясь, чтобы мой голос звучал бесстрастно и не дрожал, - Никого не освободят, совсем никого...
Сказала я это отнюдь не для Наташки, а для Иринки, что сидела рядом, суматошно перелистывая тетрадку (перед смертью не надышишься )... Видимо, Наташка это поняла, потому что губы её тронула лёгкая тень улыбки. Результат был достигнут - румянец Иринки внезапно стал гуще:
- Кто тебе сказал, что никого не освободят? - испуганно пролепетала она.
- Секретная информация, - усмехнулась я.
Иринка тут же вскочила и, цокая каблуками, побежала в кабинет к нашей преподавательнице. Наверное, жаловаться, какая же Маша плохая .