И он тоже был чайкой... Так же как и Джон стремился вверх, к солнцу. Так же как он летал по много часов в день, не думая о пище, так же как он изучал полет других птиц. Часами сидел на скале и смотрел на длинные крылья буревестника. Так же как Джон взлетал и садился, достигая заветных 300 км/час. Так же как он летал ночами без сна, так же как он учился смотреть на солнце не закрывая глаза, ибо как солнце звало его к себе.

Но он был Чайкой. Самой обыкновенной чайкой из плоти и крови, обыкновенной чайкой из самой обыкновенной сатаи, что сидела вечерами на скалах и шипела на заходящее солнце, ибо как солнце было тем самым далеким и страшным что грозило обжечь любого кто приблизится.

И когда он противился стае, и боготворил солнце, стая шипела еще больше, ибо чувствовало кусок того самого солнца в нем. Кусок солнца который горел в сердце его. Солнце - такое далекое и прекрасное.

И когда стая шипела еще больше, он молчал. Ибо считал что не каждому дан кусок солнца в сердце, что не каждому дано стремится ввысь, что не всегда бытие чайкой обязывает быть Джонатаном Ливингстоном.

Он сидел на скале во время заката, ибо так гласил обычай. Слушал шипение стаи, и кричал внутри себя, но никогда не в слух - ибо как не смел.

Но он продолжал летать. И он надеялся что пройдет путь Джонатана, не будучи изгнанным. Он искал путь к солнцу, но не хотел разрыва со стаей. Он был даже готов шипеть на солнце, лишь бы стая ему не мешала искать. Он начал шипеть. ОН шипел громче всех, надеясь что так заглушит подозрения. Подозрения о том что он ищет солнце.

Но он все равно продолжал летать. Он ждал что увидит тех самых чаек что уже нашли солнце, но их не было. Порой он видел их вдали, сопоровождающими его, но не мог их догнать, а они не шли к нему.

И он летал. Он думал что лишь полет единый может открыть путь к солнцу. Но шипел. Шипел чтоб его не трогали....

Но однажды стая увидела его летающим. Она наброслиась на него всей силой, квытасивала из крыльев перья, ломала кости, чтоб он перестал летать. Она добижлась своего - он таки коснулся воды и исчез.не помогло и шипение.

Но он выжил. Он вернулся в стаю. Он не летал больше. ОН больше не мечатал о солнце...

... На закате стая молчала. И лишь он шипел. Потом , что то вспомнив, он боготворил солнце.Но стая молчала. Ибо солнце в нем погасло....

Художник без рук
08.04.05