Был я студентом. Был год 1997, мой 4-й курс. Жил я в числе очень многих, которые очень издалека, в общаге. Общага была неплохая на самой окраине Москвы - я её три месяца пробивал для целого "блока" из двух- и трёхместной комнаты. Лучше б, конечно, не пробивал для всех. Но это будет потом. А сейчас была весна. Ранняя, когда ещё снег и темнеет в 19-00. И редкое и частое состояние ничего не планирования и ничего не делания. Впрочем, не у меня одного. У всех в комнате. Итак, 20-00 или около того. Вдруг выключается свет. Сначала шутки. Потом надоело. Истории уже друг другу все пересказаны - за 3 года знаем друг -друга, как облупленных. Моя кровать у окна ногами в окно. Окно большое. Под общагой - парк до самой кольцевой. Над парком самолёты заходят на Шереметьево. Один за другим. Я лежал и смотрел на чистое небо, звёзды и на эти самые самолёты. Почему-то тогда присутствовало такое лёгкое, прекрасное состояние. Не было денег почти совсем, не откуда было их взять. Позади был скандал со стервой комендой и жёсткое эмбарго по части женского пола в нашем блоке. Вплоть до исключения с института. Гусарство, так сказать. Хотя, что с тёти взять - в 3 ночи она в халате влетает в наш вертеп и обнаруживает первый курс в числе 5 человек, опять же и снова ,в халатах. До сих пор не пойму - почему глупые девочки не оделись, а спустились в пижамках к нам? Наверное, наш Ржевский что-то сильное им пообещал. Да я не в курсе. И доказывай потом, что всё чисто да благородно - ага, до утра, то, ещё целая вечность.
А еще позади была антиматерия. Для кого глупая фантастика, а для кого - тема коллоквиума по физике плазмы. Мозговая любовь ещё та. Да жутко интересная.
И Старый ещё не в дурке питерской - не переучился ещё.
А ещё сидел тихий Мышиц или Нимитц. Он всегда был такой. Будущий офицер российской армии с пистолетом без патронов.
Вечно ворчащий Вовчик, будующий офицер ФСБ, пунктуальный до омерзения. Лежал на своей койке позади меня. Наверное, в темноте смотрел на полку над собой - больше не куда, всё -равно. Через несколько месяцев это полка на моих глазах в свете ночника сорвётся на него, безмятежно спавшего. Но ФСБ не зря его захамутало - дар предвиденья спас его. За мгновение он поднялся и скатился на пол. Смеялись долго мы потом.
Ещё Лысый был, будующий проходимец. Много пьющий, но не алкаш. Из тех, что как сыр в масле по жизни.
И берёт, значит, Старый, в руки гитару. Он очень хреново пел - я его голос всегда сравнивал с криком кошек в марте. Но тут получилось. Сыграл импровизацию, балладу.
- По стене ползёт таракан..., - очень долгий проигрыш, - yurius бъёт ногой таракана..., - проигрыш ещё длинее, - жаль таркана...
Заключительный проигрыш шёл ещё очень долго...
Я помню то состояние. Это была развилка дорог. Оно всегда будет со мной. Это МОЙ МИР, тот, который ушёл навсегда.