Сие есть изврат. Натуральный изврат. Причем это нормальное стихотворение, его даже напечатали. Думаю, только потому, что посвящено Гумилеву. Ничего в нем хорошего лично я не вижу. Внизу - мое. Хотела написать извратный ответ, но что-то ничего такого не получилось, напротив, что-то сильно грустное и патетическое.

Вера Лурье.
На смерть Гумилева.
Слишком трудно идти по дороге,
Слишком трудно глядеть в облака,
В топкой глине запутались ноги,
Длинной плетью повисла рука.
Был он сильным, свободным и гордым,
И воздвиг он из мрамора дом,
Но не умер под той сикоморой,
Где сидела Мария с Христом.
Он прошел спокойно, угрюмо,
Поглядел в черноту небес.
И его последние думы
Знает только северный лес.


Северный лес, сколько дум ты хранишь в тишине?
Есть ли ответ, и способна понять я ответы?
Только сквозь хвою и листья разрозненным светом
Ты остаешься, как памятник. Только не мне.


Тренировка с хайку. А это ведь не так просто, как кажется.

Легкая шаль.
Осенний туман холодов
Охватил шею.

Птицы летят вдаль.
Кажется, лето прошло.
В воздухе дым.


Тихая песня.
Как много радости я
Могу услышать!


Ты отцветаешь, лето мое, зимою.
Легкою дымкой заката и холодом ночи,
Я не зову тебя, лето мое,



Осень. Небо у нас немного горчит дымом. Вытянулись стаи птиц, так, что на память приходит чешуаньская утка. Тот же дым, тот же запах...


Ланселот, я хотела бы вам написать,
Но пергаменты тонки и рвутся, как листья.
Это осень. Опять мне сидеть, вышивать
Заоконные желтые с блестками нити.
Я запуталась в пряже, как в чьих-то словах,
Очарована сказками чьи-то проклятий.
Все равно, я не стала б меняться сама,
Если б что-то могла бы сейчас поменять я.
Неоконченное письмо к Ланселоту. Автор, предположительно, Шалотта.