Я заглянула на кухню. Мама как всегда перемывала кости очередной подружке. Телефонная трубка раскалялись от бури эмоций.
- Не занимай телефон, я звонка жду! – крикнула я и скрылась в своей комнате от возмущённого вопля: «Кто это будет тебе звонить?! Опять твои мальчики?! Да сколько можно…»
Хорошо хоть трубку положила. Как надоело каждый день по несколько раз слышать одно и то же. «В твоём-то возрасте… Об учёбе думать надо, а не с парнями шляться… чёрт знает где!»
- Чёрт знает где… - передразнила я. Эти ежедневные нервотрёпки уже порядком утомили, но спорить с матерью – себе дороже. Единственный выход – спрятаться в свою уютную раковину, в свой черепаший панцирь – в свою комнату. И да благословит бог человека, который придумал радиотелефон. Я легла животом на уютный, слегка потёртый диванчик. Положила подбородок на руки. Лениво поболтала в воздухе ногами. Тревожно и требовательно взглянула на часы. И через пару минут (ровно в восемь вечера) раздался звонок. Отметила про себя: «Точен как всегда». Судорожно прижала к уху трубку, но перед тем, как выдавить из себя хотя бы слово, внимательно прислушалась. Вроде нет никакого постороннего шума, не лязгнули рычаги старого аппарата, не раздались приглушённые гудки – значит параллельная трубка не снята. Я облегчением вздохнула. С другого конца провода не доносилось не звука, мой незримый собеседник не торопился с началом разговора… впрочем, как и всегда.
- Привет, - почти весело произнесла я. Вкусно шуршащая тишина в трубке успокаивала. Вроде бы ты и одна, и в то же время каждого твоего слова ждут, как Новый год.
- А знаешь, у меня опять… ну я тебе рассказывала. Мама шумит, - я нашла в себе силы улыбнуться, хотя никакой радости этот «шум» не доставлял. Скорее наоборот.
- А вообще у меня всё хорошо. Сегодня вот Машу встретила, сто лет её не видела. Погуляли, поболтали… мороженого поели, - я хихикнула, - посплетничали… - последовала масса подробностей о моих знакомых, малознакомых и совсем незнакомых. Не знаю, зачем я это рассказывала, наверно чтобы между нами не застывало напряжённое, как высоковольтные провода, молчание. Есть ведь такое молчание, которое даже нарушить страшно, кажется, что тебя обязательно током ударит, или случится что похуже. Наконец, запутавшись в собственных мыслях, я оборвала фразу на середине и строго заявила:
- Ну ладно, мне пора. Пока, - и бросила, будто бы в раздражении, трубку.
На самом деле эти вечерние монологи приносили мне успокоение. Эдакая медитация 21-ого века. После ссор с матерью, утомительной и бессмысленной школы, шумных и назойливых подружек, мой терпеливый и неразговорчивый собеседник дарил то немногое, что мог – внимание и покой. А большего я и не требую. Хотя какой он собеседник… слушатель. Надо сказать хороший слушатель, даже его дыхание кажется внимательным и вдумчивым, будто он осознаёт и переосмысливает каждое моё слово. Иногда мне кажется, что он один меня и понимает.
Но всё это конечно глупости. Разве может понимать человек, с которым меня связывает только тоненький телефонный провод. Впрочем, и провод не связывает – трубка-то автономная. Это просто какой-то нерешительный поклонник. Или вообще телефонный маньяк… Опасные это игры… Надо завязывать выворачивать душу наизнанку в телефонную трубку. С таким же успехом можно выговариваться перед зеркалом. «Надо что-что менять!» - думала я, засыпая. Почти каждый вечер я приходила к такому выводу. Но, к сожалению, это мало мне помогает. На следующий день я вновь бросаюсь на беззащитную трубку, как коршун на дичь, и жадно вслушиваюсь в тишину. «Может сегодня, сегодня…» - но нет. Молчание. И завожу бесконечные разговоры о себе и своей не очень-то интересной жизни. И так каждый вечер. Ровно в восемь часов. Он не опаздывал ни разу на моей памяти. Уже почти пол года. Удивительный человек. Первое время меня раздражали эти ежедневные звонки, потом начала привыкать, а теперь уже тяжело представляю, как прожить без дружелюбной и внимательной тишины в трубке.
«Наверное, главное – его постоянство, - решила я, - в мужчине главное постоянство!» Мне понравилась эта идея, она звучала так… по-взрослому. «Я знаю, что он позвонит завтра, и послезавтра, и ещё много-много дней после. Это ли не постоянство?»
И действительно, на следующий день ровно в восемь вечера раздался такой привычный телефонный звонок. Но, ещё до того, как я успела схватить трубку, к телефону подошла мама.
-Алло, - важно произнесла она, - ну что вы молчите? Отвечайте или я положу трубку! Я же слышу, как вы там дышите! Отвечайте! Ах так… - старенький аппарат жалобно тренькнул, когда трубку ото всей широкой русской души опустили на рычаги.
- Нет! – жалобно крикнула я.
- Это тебе звонили? Что ещё за тайные поклонники? Со мной разговаривать не желают, подумать только… проворчала мама.
Но я как всегда недослушала её и скрылась в своей комнате, погромче хлопнув дверью об косяк. Видимо, у нас это семейное – вымещать раздражение на ни в чём не повинных предметах.
Я села на краешек дивана. Мне предстояло о многом подумать. Сегодняшний пропущенный звонок был, извините за каламбур, последним «звоночком». Знаком, если хотите, знамением. Надо что-то менять. Надо забыть о моём телефонном маньяке и жить реальной жизнью. Я полна решимости перевернуть свою судьбу. Я, я…
Я крепко прижимала к груди слабо попискивающую, полузадушенную телефонную трубку. Ответить – не ответить? Этого вопроса передо мной не стояло, несмотря на всю мою решимость. Я просто хотела вдоволь наслушаться этой телефонной музыки, самой прекрасной на свете. Ведь, правда, нет ничего лучше, чем пронзительный, добирающийся до самых кончиков пальцев и до самых сокровенных углов квартиры телефонный звонок. Он же означает, что о вас не забыли, вас помнят, хотят услышать ваш голос, узнать, как у вас дела… Мы не просто общаемся по телефону, мы доверяем ему самое сокровенное. И он вполне оправдывает оказываемое доверие.
Наконец, я поднесла трубку к уху. По щеке пробежала дождевая капля… хотя какой дождь, я же дома! И я плачу! Вроде бы не чувствую себя особо печальной, радости, такой, чтобы до слёз тоже не ощущаю. Неужели я так привязалась к нему? Неужели я так боялась потерять то немногое, что нас связывает: несуществующие телефонные провода и несказанные слова?
Я стёрла слезинку тыльной стороной ладони. Она на секунду задержалась на коже, потом стремительно побежала вниз, и вновь остановилась на кончике пальца. Перед ней была пропасть, и единственное, что оставалось – позабыть обо всём, и броситься вниз. Так она и поступила. Я заворожено следила за крохотной каплей, которая сорвалась с моего пальца. В этот же самый миг, первой слезинкой дождя в засуху, первым поцелуем в лунную ночь, первой звездой на холодном зимнем небе сорвалось и побежало по несуществующим проводам, и упало на самое дно телефонной трубки короткое слово.
- Привет, - сказал он. И я послушно повторила:
- Привет.

Духи слышат: Кино - Апрель
Мысля разочарованное