Я не унижусь пред тобою; ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою. Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы для заблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел в тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел, чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья, что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья! А чем ты заменила их?
Быть может, мыслию небесной и силой духа убежден,
Я дал бы миру дар чудесный, а мне за то бессмертье он?
Зачем так нежно обещала ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала, какою стала наконец!
Я горд! — прости! люби другого, мечтай любовь найти в другом;
Чего б то ни было земного я не соделаюсь рабом.
К чужим горам, под небо юга я удалюся, может быть;
Но слишком знаем мы друг друга, чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться, и в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться, а плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно, чтоб не любить, как я любил, —
Иль женщин уважать возможно, когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку и целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку — Безумец! — лишний раз пожать!
Не знав коварную измену, тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену? Ты знала — я тебя не знал!

(с) Лермонтов