Приветик, зайка!
Сан-Франциско - город Уныния. Наш колледж едва не закрылся. Можно подумать, что новая война началась. Здесь лето - идут прения в дискуссионных клубах. Каждый твердит, что прав только он. Насколько я понимаю, наши чернокожие друзья хотят чтобы я изучала не поэтов-романтиков, а танцы африканских племен и обряды обрезания молодых леди. Потому что, видишь ли, поэты-романтики несозвучны эпохе. И профессора ничуть не отличаются от всех тут, чью бы сторону они ни принимали. В общем, образование - первый класс! Я даже иногда забываю, зачем вообще сюда приехала.
Знаю, я сама хотела учиться в Сан-Франциско, потому что в Москве какой-то ненормальный сверх -патриот сказал мне, что в Америке всё по-другому. Я тогда не поняла, как это, и вот решила проверить. Не верь, зайка, чушь это всё. Политика она везде политика, такая же грязная и беспринципная. Собралась я сюда только для того, чтобы посмотреть, как живут другие. Но теперь мне уже наплевать, как они тут живут, хотя понимаю, что ненадолго. Стыдно признаться, сколь недолговечны все мои идеи - не дотягивают и до ленча. А патриоткой я с божьей помощью останусь - проживи хоть до ста лет в Америке. Чего бы я хотела, так это - сесть в самолет и махнуть на лето в Россию: пусть они без меня наводят порядок в колледже к началу осеннего семестра.
Если я действительно приеду в Россию, то мне бы хотелось по возможности избежать встречи с матерью. Полагаю, ты знаешь, что она сейчас в Москве. Она пишет мне ужасные письма. Говорит, ты невозможный человек, что хочешь погубить себя и заодно и ее…что тебя ни на секунду невозможно оставить одну…С тех пор, когда она узнала, что я тебе сказала по поводу твоей жизни, она относится ко мне так, словно я - Фэнни Хилл или одна из героинь маркиза де Сада, и если я поеду к ней, то мне будет очень тяжело с ней расправиться.
Твоя обожаемая Марта изредка пишет мне из Сибири. Говорит, что всё хорошо, только похудеть никак не может. Письма ее полны рассуждениями в стиле Фрейда о смысле жизни и здоровой пище, и я очень часто их до конца не дочитываю. А полнеет она будто от того, что вынуждена много есть, поскольку твоя жизнь разбита и разбит ваш семейный очаг. И здесь - суицид, он проник даже в кафе-мороженое.
Вижу, письмо получилось очень веселое, но мне, зайка, совсем не смешно.
Lots of love, Ann.