Ощущение какой то тоски охватило меня.

У нас оранжерею в Таврическом саду сносят.
Оранжерее больше 100 лет, наверное каждый Питерец хоть раз но побывал там.
Она не прекращала работу ни на один день. Её спасли в блокадном Ленинграде ... жители тёплые вещи и мебель из дома несли, что б растения не замёрзли.
И это в то время когда людям не то что одеть, жрать было нечего ...
Значит им тогда было что беречь.

Вчера, протестовать против этого решения, на Шпалерную ул. пришло всего 40 человек.

Странный стих получился.




«Мне жаль …»

Я не меняюсь. Перевоплотится
Не мудрено, а мне спокойней так…
Бесхитростно, выстукивая в такт,
Костяшкой пальца – Veni. Vedi. Vici.
‘
И рассуждать, как чудно летом в Ницце
И как весной таинственен Париж.
Я не был там. - Поедем! говоришь,
- Поедем же, здесь, в «северной столице»,
‘
Тоска и холод, скука. В Вене зимы
Совсем не то что здесь, белым-бело…
А может в Зальцбург? - терпкое мерло
Сменив на “Ферленгертер”. Так красиво
‘
В любое время, выйдя на балкон…
А впрочем, я не вижу в этом прока.
Особого. Фламенко от барокко
Я отличу. Но так ли Фонтенбло
‘
Прекраснее, засыпанных листвою,
Пустынных скверов в пятнах фонарей,
У нас в Пальмире. Сильно постарел
Чего тут скажешь - Питер старый воин
‘
Не возрастом, так слёзы тело старят.
Мне жаль его, предав один лишь раз
Ты обезверен. Город не предаст
За то, что равнодушны «дети» стали.