Просто... вспомнилось/подумалось/придумалось... Кто ты теперь?
Воспоминания о будущем: Жизнь, которой не было
Хочу перемен
Красное солнце сгорает дотла,
День догорает с ним,
На пылающий город падает тень.
Черные глаза - так близко, что можно увидеть свое отражение. Короткие, мягкие волосы. Тонкие, холодные пальцы. Тепло дыхания на губах, рыжий плюшевый ворс покрывала. Темнота за оконным стеклом - что-то живое, плотное, вечное.
Сигареты в руках, чай на столе - эта схема проста,
И больше нет ничего, все находится в нас.
Дрожащий огонек над зажигалкой. Привычный запах сигарет пропитывает короткую кожаную куртку, и узкие ладони, и шелковистые пряди, волнисто падающие на виски. Тлеющий кончик чуть заметно дрожит, рисуя в мерзлом воздухе почти невидимый зазубренный след.
Перемен! - требуют наши сердца.
Перемен! - требуют наши глаза.
В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен:
"Перемен!
Мы ждем перемен!"
Волчица лежит на грязном полу клетки. Ее глаза закрыты, она не обращает на нас никакого внимания. По обочинам пустынных аллей заброшенного парка догнивают последние осенние листья. Скоро выпадет снег.
Мы не можем похвастаться мудростью глаз
И умелыми жестами рук,
Тяжелые пышные кроны шелестят над головой. Босые ноги по щиколотку утопают в траве. Ветер перебирает складки легкого, непривычно-яркого платья. В небе горит солнце; в его свете сквозь бледную кожу видно голубые линии вен. Если прижаться к ним губами, можно почувствовать, как бьется сердце.
Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять.
Красный диван в мелкую, рябую клетку. Старая фланелевая рубашка, на которой не хватает половины пуговиц. Расслабленная, словно доверчивая поза, тень опущенных ресниц на щеке, приоткрытые губы. Из-под полуопущенных век лукаво поблескивают глаза. Неприкосновение уверенной ладони холодит бедро. Звенящая тишина - что-то живое, голодное, неотвратимое.
Сигареты в руках, чай на столе - так замыкается круг,
Непоправимое.
И вдруг нам становится страшно что-то менять.