Огромное красное солнце клонилось к горизонту, окрашивая в кроваво-красный цвет стены домов Шлиссельберга, по одной из опустевших улиц которого легкой танцующей походкой шествовала молодая и очень привлекательная женщина, вернее, даже девушка. Впрочем, любоваться ее красотой все, кто ее знал поближе, предпочитали со стороны: многие — неосознанно, а меньшинство «посвященных» — вполне сознательно. И Эшли это вполне устраивало.

Этим вечером Эшли удавалось все — даже открыть непослушный замок подъезда с первой попытки. Конечно, ей ничего не стоило снять ее с петель и поставить обратно, но так не хотелось расставаться с экстатическим ощущением полного — нет, абсолютного! — комфорта, всегда сопутствующим удачной Охоте… Так что, повозившись немного с ключами, девушка буквально взлетела по ступенькам на свой этаж и вихрем ворвалась в собственную квартиру.

Скинув толстый теплый плащ на вешалку, девушка на пару минут задержалась перед зеркалом в прихожей, с удовлетворением отмечая, что маленькие, но неприятные изменения в ее внешности, замеченные накануне Охоты, полностью исчезли. Умом она понимала, что в ее положении интересоваться такими же мелочами, как и все обыкновенные женщины, бессмысленно, но поделать ничего не могла — в конце концов, надо же себе позволять хоть какие-нибудь слабости?

Вот с такими невеселыми мыслями Эшли отвернулась от зеркала и двинулась по коридору в глубь квартиры, когда кто-то вдруг позвонил в дверь. «Иди нафиг», мысленно послала она названного гостя подальше, но остановилась и прислушалась. Официально эта квартира пустовала уже лет десять, и никто кроме Элкары и придурковатого Ричи не должен был знать, КТО здесь проживает… Если эти двое опять пришли выяснять отношения, им не повезло — после удачной охоты она может такого наворотить, что Шлиссельберг придется заново отстраивать… Если же это какой-то дотошный бюрократ из мэрии, то с ним управятся и защитные заклятья на двери. Так что Эшли стояла не двигаясь и прислушивалась к творящемуся за спиной.

А вышло скверно — с жалобным хрустом и звяканьем замок «с мясом» вылетел из дерева двери, а сама она с грохотом распахнулась настежь. Разворачиваясь, Эшли краем глаза заметила в проеме крупную человеческую фигуру с вытянутыми к ней руками, но она уже не думала — занесенная кисть руки с чудовищными когтями устремилась к наглецу, посмевшему покуситься на покой законной хозяйки города…

Но удар не достиг цели, ибо одновременно со смутно знакомым сухим треском Эшли почувствовала, как ее правая рука будто переломилась в запястье, а потом что-то обожгло левый бок, и она завертевшись врезалась в стену, хватая ртом воздух от боли и осознания собственного бессилия. «Элкара и Ричи так не могут», отрешенно подумала она, сознавая, что сейчас ее добьют. «Похоже, на нашей улице появился новый игрок…» Собрав силы, она попыталась подняться и разглядеть своего противника… и очень удивилась.

Вместо того чтобы принять какую-нибудь картинную позу для coup de grace или же просто вульгарно, но практично прострелить ей голову, нападавший спешил к лежащей девушке с таким расстроенным и виноватым лицом, что Эшли поняла — сегодня ее убивать не будут.

— Вот черт, — бормотал ее несостоявшийся убийца, опускаясь на корточки рядом с пострадавшей, и осматривая ранения, им же самим нанесенные, — нет, это никуда не годится, весь аналитический отдел надо разжаловать в ассенизаторы… Барышня, вы меня слышите? Я, право слово, не знаю, как просить у вас прощения… Сейчас я вам попробую оказать первую помощь…

А Эшли тем временем мучительно задавалась вопросом, кто же перед ней. По продемонстрированной им сноровке можно было предположить, что он не человек — да и не решился бы человек вот так подойти к раненому метуселаху… им же самим раненому, между прочим! Любопытство всегда брало верх в ее душе над жаждой мести, тем более что после Охоты на такие «ранения» обращать внимание не принято… Аура незнакомца была странной — ни шизофренической двойственности оборотней, ни бордовых разводов линий крови, а значит, остается только один вариант… Тело девушки напряглось, когда она непроизвольно попыталась отползти подальше.

— Что Долина забыла в Шлиссельберге, Каратель?! — выплюнула Эшли в лицо застывшему с каким-то дурацким бинтом в руке агрессору, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал, увидела, как его лицо дрогнуло от такого обращения, и немного успокоилась.
— Произошла досаднейшая оплошность с нашей стороны, мадмуазель…
— Оплошность?! — Эшли, наконец, дала волю своему негодованию. — Это была «оплошность»? Я осталась без руки — по идиотской оплошности?!. Да ты хоть понимаешь, Каратель, что будь на моем месте кто другой…
— Если бы на вашем месте был человек или оборотень, я бы не стал стрелять, а метуселаху такие раны в принципе страшны только в смысле обездвиживания, — в голосе нападавшего по прежнему сквозила виноватость, но теперь там было больше спокойной иронии. — Что же до вашей руки, то она будет в полном порядке, особенно если вы дадите мне ее перевязать.

Действительно, глянула на правую руку Эшли, она на месте. Только вот рана в запястье чудовищно неопрятная —серебро, понятное дело, потому и когти давешние поперек коридора разложены, вместо того чтобы исчезнуть… До сих пор план был воспользоваться этой дурацкой перепалкой в духе южноморских комедий и восстановить достаточно сил для внезапной ответной атаки. Однако в двумя дозами серебра в теле не шибко поколдуешь… Придется, скрипя зубами, позволить Карателю себя перевязать.

— Ладно, Каратель, твое счастье, что я сегодня в лирическом настроении…
— Не могу передать, как меня это радует, — согласился бывший противник, ловко перебинтовывая покалеченную руку. Странное дело — стоило марлевому кольцу сомкнуться на запястье, как Эшли почувствовала, что снова ощущает наличие собственной кисти. Импровизированный эскулап пояснил: — Пропитаны особой смесью, нейтрализующей негативные воздействия серебра… И даже не думайте разбираться в составе — сгорит! Придется заново бинтовать…

Рассказывая он без тени смущения закатил окровавленную блузку и, приподняв Эшли одной рукой над полом, другой ловко наложил вторую перевязку поверх раны на боку. Теперь Эшли была даже в состоянии встать.

— А теперь излагай, Каратель, какого дуба ты вломился в чужую квартиру, расстрелял хозяйку, а потом сам же ее перевязал? Или в Долине пошла мода на подобную экстравагантность?

Эшли вдруг подумалось, что на взгляд непосвященного она ведет себя крайне глупо — завязать разговор с человеком, только всадившим в тебя пол-обоймы серебряных пуль. Но она кое-что знала об ангелах… немного, но достаточно, чтобы понимать — в ее нынешнем состоянии она с ним не справится, а языком ангелы треплют гораздо охотнее, чем размахивают оружием. И потом, ей было действительно интересно. Раны — пустяки, заживут к утру, а вот встреча с настоящим обитателем Долины может существенно разнообразить рутинную жизнь истинных хозяев Шлиссельберга…

— Нет, в Долине мода не менялась уже пару тысяч лет… Раз уж вы уже способны встать, почему бы нам не сменить место разговора?
— Да уж, вы постарались сделать его как можно неуютнее, — ядовито сообщила Эшли, кивнув на развороченную дверь. Она действительно уже стояла на ногах, но еще немного нетвердо.
— Если бы я попытался описать вам мое чувство вины перед вами, мадмуазель, я бы говорил до утра, так что, пожалуйста, примите мои извинения… Мне к полуночи надо быть на вокзале, — совершенно серьезно и даже печально добавил ангел.
— Ладно уж, принимаю, — махнула рукой неожиданно повеселевшая Эшли. — Если закрыть глаза на некоторые обстоятельства, наше знакомство может оказаться весьма приятным. Да, боюсь, мы так и не представились друг другу…
— Да-да, простите, — поспешно сказал ангел, — меня зовут Андрей Клавдий, я особый специалист МИД Долины Ангелов.
— А я — Эшли, просто Эшли, законная хозяйка Шлиссельберга.

И она приветливо улыбнулась, мол, добро пожаловать на мою территорию. Вот интересно: что бы там не говорили про отношение Карателей к метуселахам, общаться с ними донельзя приятно…

— Тогда многое становится понятно… — задумчиво произнес ангел Клавдий. — Видите ли, моя миссия состоит в том, чтобы задержать и доставить на ближайшую явку Эрлтона Дама, метуселаха-покровителя Шлиссельберга.
— В таком случае поздравляю вас с провалом, — злорадно сообщила Эшли. — Старик Эрлтон уже года четыре как мертв. Я, прямая наследница его линии, теперь владею Шлиссельбергом.
— Я так и понял… Мое предложение переместиться в пространстве по-прежнему остается в силе, мадмуазель Эшли.
— Вы меня куда-то заманиваете? — с облегчением рассмеялась девушка, осторожно делая первый шаг в сторону. Сей незамысловатый трюк ей удался, как нельзя лучше, что обнадеживало.
— Просто меня мне хочется как-нибудь загладить свою вину перед вами, — например, пригласив вас в ресторан на ваш выбор. К тому же, вам действительно нужно восстановить силы, — не моргнув глазом, ответствовал ангел.
— Меня уже давно никто не приглашал в ресторан… А что делать с этим?

Эшли неопределенно махнула рукой в сторону двери.

— Ваше заклятье осталось в силе, так что оно отвадит любопытных, а завтра утром вам будет переведена компенсация. При министерстве Долины есть один такой фонд — специально для подобных случаев.
— Что ж, тогда вперед, товарищ Клавдий…

Солнце по-прежнему садилось, однако улицы уже заметно ожили. Когда Эшли возвращалась с Охоты, горожане все еще прятались по домам, предчувствуя недоброе, однако теперь жизнь возвращалась в нормальную колею. Испытывая вполне законную гордость за свой город, девушка провела спутника по лучшим улицам и, наконец, остановилась перед роскошным рестораном с незатейливым названием «Замок». Надо отдать ему должное, ангел не сильно впечатлился.

На входе образовалась заминка — Андрей очень не хотел расставаться со своим плащом по примеру спутницы, и Эшли догадывалась почему. Пришлось ему немного помочь, внушительно глянув в глаза человеку при входе, и к ее удовольствию, ангел даже сказал «спасибо».

— Итак, — продолжил Андрей их разговор, когда оба, наконец, расположились за столиком и определились с заказами. Официант-оборотень посмотрел на их парочку дикими глазами, после чего скрылся на кухне и больше не появлялся, вызвав непочтительное хихиканье Эшли. — Вы утверждаете, что являетесь хозяйкой этого города. Но, насколько нам доносили, у господина Дама было три наследника — вы, госпожа Элкара Бернс и господин Ричард Халле. Или эта информация тоже устарела?
— Нет, — вздохнула Эшли, — к сожалению, она еще актуальна. Более того, если бы не эти двое, я бы в жизни не одолела старика Эрлтона… В этом-то и проблема — иначе выперла бы их и забыла. Так что я законная хозяйка только теоретически, на деле же у нас троевластие — со всеми вытекающими.

Ангел сочувственно покивал и рассказал схожую историю из истории Арктурской Республики, затем они совместно провели параллели и пришли к выводу, что акртурцы были идиотами — поголовно, и что уж Эшли-то таких ошибок ни за что не наделает. Тем временем принесли еду, и Эшли неожиданно для себя сказала:

— Знаете, Андрей, я вот вам что скажу… Уж больно хорошо слушаете — вас в Долине ведь этому обучают, да? Неважно. Вы меня все равно больше не увидите, скорее всего, так что какая разница, что говорить… Вы ведь знаете, что чтобы стать метуселахом, нужно обоюдное согласие? Да конечно знаете… В общем, вы как думаете, почему я согласилась? Считаете, на бессмертие позарилась?
— Метуселахи не бессмертны, — спокойно заметил ангел, откладывая в сторону вилку.
— Это вы там, в Долине такие умные, — буркнула Эшли, продолжая: — Так вот, долголетие меня тоже не волновало… Не было, знаете ли, еще повода о смерти задуматься. Меня другое волновало — обыкновенность моя. Смешно, правда? Каждый человек всю жизнь пытается чем-то отличаться от остальных, мечтает о какой-то особой судьбе, в депрессию впадает от осознания… Вот я тоже такая была. И что самое противное — до сих пор такая. Я думала, быть вампиром — это круто, все меня боятся, чудеса на регулярной основе, магия там, романтика здесь…
— И что, ничего этого не было? — с интересом спросил Андрей.
— Почему же, было… Магия была — по горло. Прикажет высший — и не откажешь, колдуй, как умеешь… Бояться меня все начали. Я ведь секретаршей при жизни была… Хороша секретарша, к которой даже шеф подойти боится! В общем, поначалу было много-много лет на побегушках у этого маразматика Эрлтона, а теперь вот вялые потасовки с Элкарой и Ричи за власть. И это жизнь вампира?! Где чудеса и романтика, я вас спрашиваю?

Ангел смотрел на разбушевавшуюся собеседницу с понимающей и сочувствующей улыбкой.

— Вы кушайте, Эшли, раненым противопоказано волноваться…

«Надо же», внезапно подумала девушка, принимаясь за поостывшую еду, «этот тип не далее, чем пару часов назад меня застрелил, а теперь я ему свои душевные проблемы излагаю. Хорошо тренируют особых специалистов… Или они все такие?»

— Вот что, Эшли, я вам скажу… Романтика — это атрибут либо воспоминаний, либо рассказов о чужих приключениях, переданных через четвертые руки. Что же до чудес, то они случаются только с теми, кто готов их увидеть.
— А я не готова, что ли?
— Где вы родились? — неожиданно спросил Андрей.
— Здесь, в Шлиссельберге, роддом № 4, если интересно, — Эшли подозрительно прищурилась. — Может вам еще, когда, сообщить?
— Это не обязательно. Итак, вы родились здесь, работали здесь, прошли Объятия здесь, были здесь же на побегушках и опять-таки здесь боретесь за власть. Скажите, а здесь случались чудеса?
— Нет…
— Тогда почему вы еще здесь? — пожал плечами ангел и принялся за десерт.

За столом воцарилось продолжительное молчание. Особый специалист рассматривал белизну скатерти через призму бокала с вином. Эшли думала.

— Андрей… Вам… когда нужно на вокзал?
— К полуночи.
— Господин особый специалист… Андрей… Я… Возьмите меня с собой! — наконец, выговорила Эшли.
— Я знал, что вы этого попросите, — улыбнулся ангел, откидываясь на спинку стула. — И, наверное, мне полагается спросить, насколько серьезно это ваше желание и как хорошо вы его обдумали…
— Полагается, конечно, но знай, что после нашего разговора я все равно отсюда уеду… Даже без тебя, — со всей возможной твердостью произнесла Эшли, потом кое-что вспомнила и лукаво добавила: — И, между прочим, ты мне еще немножко должен… Или думал, что перевязкой и обедом от меня можно отделаться?
— Это шантаж, — деланно вздохнул Андрей и полез за пазуху.
— На том и стоим, — хмыкнула вампирша, с интересом наблюдая за действиями собеседника. Неужели ангелы курят?..

Но в руках ее собеседника оказалась не пачка сигарет и не трубка. Более того, это был даже не мобильный телефон. На его ладони лежал небольшой серебристый стерженек на цепочке, украшенный миниатюрными подобиями распростертых крыльев. Эшли вспомнила все, что слышала про этот символ от своего высшего, Эрлтона, и судорожно сглотнула.

— Итак, ты все еще хочешь следовать за мной? — Андрей перевел взгляд со стерженька на собеседницу.
— Хочу, — согласилась она.
— Что ж… Метуселах Эшли Шлиссельбергская, наследница Эрлтона Дама Шлиссельбергского, своей властью над неизбежной бюрократией временно принимаю тебя в Орден Серебряных Крыльев. Отныне ты — Эшли Шлиссельбергская, Леди Серебряных Крыл.

И он протянул ей стерженек, соскользнувший с ладони и закачавшийся на цепочке подобно маятнику.

— Не бойся, это не серебро, — понимающе пояснил Андрей, заметив опаску во взгляде Эшли.
— Спасибо, — только и нашлась, что сказать, девушка, принимая знак и надевая на шею. Это действительно было не серебро. — Я не знала, что Орден до сих пор существует — Империя ведь две тысячи лет назад пала…
— Орден Серебряных Крыльев часто путают с Императорской Гвардией, так что ничего удивительного в твоем незнании нет, — казалось, Андрею почему-то неприятно говорить на эту тему, — Гвардия действительно почти целиком погибла к моменту штурма Цитадели, но пара десятков рыцарей уцелела и после войны подалась в Долину.
— А почему тогда с тех пор про Орден никто не слышал?
— Просто теперь «рыцари» зовутся «особыми специалистами», — печально ответил ангел и посмотрел на часы.

Эшли тоже проверила по своему внутреннему хронометру — до полуночи оставалось меньше часа.

— Да, действительно пора…

Официант — уже другой — принес счет, и Эшли хотела, было, по привычке внушить ему, что он уже оплачен, но Андрей остановил ее.

— Зачем? Наш ужин теперь вполне сойдет за деловое совещание за счет Министерства…
— Так вот зачем ты тут такой пафос развел! — глаза Эшли распахнулись до предела от внезапного понимания.
— А то! — самодовольно ответил ангел, помогая ей надеть пальто.

Все еще хихикая, они двинулись сквозь холодную летнюю ночь по направлению к вокзалу…