Облекаясь эпистолой яркой,
Утончаясь до хрупкого льда,
Остаётся она лишь хрустальной,
Бесплотной иллюзией сна.

Иглы колют её беспрестанно,
Истязая, плоть не щадя.
А она всё смеётся так странно,
Ведь знает, что давно уж мертва…

Ей смешно, потому что повсюду,
Лишь оттенки, лишь тени людей.
Появляются все ниоткуда,
И уходят, кость бросив ей.

И растёт курган их презренный,
Расстилаясь до дальних степей,
И лишь ворон сидит отрешённый,
Ожидая добычи своей.

Но не будет он, вестник ночи,
Её хладное тело клевать.
Ведь все эти бледные тени
Хотят с трупом изгнившим играть…