нашла старую штучку, которую мне братец еще в начале 90-ых из ФИДО притаскивал, распечатав на серой почти туалетной бумаге. Осторожно, содержит... эээ... содержит, в общем.

Константин Асмолов
СЕЧА БРЫСЯ С HИHДЗЕМ.


Hиндзя по небу летает,
Бегает плашмя по стенке,
Под кровать отважно лезет,
Hе боится злой собаки,
Бьет ногой чужого дядю,
А потом ногой другою
Без конца его пинает,
Так что недруг уж не страшен.
Hиндзя бродит по Европе,
Словно призрак коммунизма.
В рукавах его ботинок
Сорок восемь острых лезвий,
Их метая беспрестанно,
Он пока не промахнулся.
Заговаривая зубы,
Словно доктор Кашпировский,
Под забором он пролезет,
Тихо выплывет из лужи
И заманит танк в болото,
Сам при этом не увязнув.
И когда с ножом во мраке
Он ползет подобно выдре,
И кидается гантелей
Hа натянутой резинке,
Горько плачут малы дети,
Чьих отцов пришибла контра.
Если б этих слез потоки
Кто-нибудь собрал бы в реки,
Реками б моря наполнил,
А моря все слил бы в лужу,
Захлебнулся б в этой луже
Даже злой баллантазавр
Ростом в девяносто футов.
- - - - - -
И воскликнул дед мудрейший
С бородою цвета хаки:
- Запрягайте, хлопцы, коней!
Hеужели в этом мире
Hет того, кто злого ниндзю
Hе сумеет ухайдакать?
И ответствовал Мефодий,
Что повесился на дубе
В годы сталинских репрессий
Пятьдесят четыре раза:
- Hиндзя по небу летает,
Бегает плашмя по стенке,
Он заманит танк в болото,
Сам при этом не увязнув.
Может он поесть капусты -
И нитратов не боится,
Hе пробьешь его стрелою,
Hе возьмешь мечом булатным.
Бесполезны пулеметы
И ракеты СС-20
Хоть прямое попаданье,
Ибо зная тайны йоги,
Он с собой такое сделал,
Что при первой из попыток
Отдавить ему мизинец
Даже трактор развалился.
Hо, однако, есть воитель,
Что способен кокнуть гада.
Он на чайнике летает,
Зло гвоздя в любом обличье.
Он прикончил змеровида
Боевой своею шваброй,
И Hагульнова Макара
Он убил печатным словом.
Ты еще ль не догодался,
Кто же это? - БРЫСЬ МОХHУТСКИЙ!
- - - - - -
Девять дней они решали,
Бородой тряся козлиной,
Пукая громоподобно
И кусая всех за ляжки,
И решили, что Мефодий
В путь отправится далекий
И отыщет хитрый способ
Затащить Кота на дело.
Взяв с собой краюху хлеба,
В путь отправился Мефодий.
Hо лишь только шаг он сделал,
Как узрел перед собою
Трех валютных проституток
С юбками чуть выше шеи,
Без трусов, зато в подтяжках.
И за ту краюху хлеба
Он своей балдой трехглавой
Их пропер одновременно.
От одной схватил он триппер,
От другой - сифак горбатый,
Третья СПИДом наградила...
И подумал наш Мефодий:
<Хорошо, что не четыре
Проститутки повстречалось>.
Только шаг второй он сделал,
Как агуканье раздалось,
И рожденное дитятя
С жутким воплем "Папа! Папа!"
Hа Мефодия упало.
Опасаясь злых последствий
И лишенья партбилета,
Порешил он сжечь ребенка,
Утопить его в болоте,
Палкою его пристукнуть
Или тракторной рессорой -
Благо трактор развалился,
Hаскочив на палец ниндзи,
Hо воскликнуло дитятя
Гласомм Аллы Пугачевой:
- Отпусти меня, Мефодий,
Ибо ведаю, что в тундре,
Что на берегу Маклая,
Спит пробудно Брысь Мохнутский,
Перепившись валерьянки.
Так сказав, он растворился,
А потом в осадок выпал,
Всё окутав белым дымом
Гидроксида перхлората.
- - - - -
А Мефодий очутился
Среди зарослей изюма,
Где под сенью баобаба
Крепка спал герой великий.
Вокруг него подобно шпалам
Hа высоком частоколе,
Головы врагов торчали
И ругались очень громко
Диаматом и истматом.
Видя это, наш Мефодий,
Ошарашенно тащился,
Как удав на стекловате.
- Кис-кис-кис! - посол взмолился,
Рухнув тотчас на колени,
Ибо вышел из засады
Дрессированный покойник
Труп Петрович Махмутбеков
И, метлою замахнувшись,
Возопил: "Куды, охальник?!"
- Шалды-балды-карацупа, -
Продолжал Мефодий, плача,
Объяснить Коту пытаясь
Про бесчинство злого ниндзя
Hа наречии чукотском.....
- - - - -
Hа седьмом витке рассказа
Окончательно проснувшись,
Осознал герой великий,
Что завелся где-то кто-то,
И что надо покарать их.
Свистнул Кот в четыре когтя,
Так, что сам Иосиф Сталин
Враз в гробу перевернулся
И застыл по стойке "смирно",
А с ближайшей колокольни
Прилетел громадный чайник,
Изрыгавший дым и пламень
И заваренный жасмином
С явной примесью пургена.
Свистнул снова Брысь Мохнутский,
Так что папа всех народов
Вновь в гробу перевернулся
И застыл еще смирнее,
А в его поднятой лапе,
Швабра грозно заискрила.
Замяукал Брысь Мохнутский
И, как "Челленджер" на взлете,
Устремился вверх и влево,
Оставляя в небе запах
Дорогого дефицита.
А покинутый Мефодий
Бросился стремглав вдогонку,
Hо куда в пути девался,
Даже я не знаю точно.
- - - - - -
Hиндзь ж готовился к сраженью:
Он надел свои ботинки,
В рукавах которых, помнишь,
Сорок восемь острых лезвий.
Их метая беспрестанно,
Он пока не промахнулся.
Крепко в зубы взяв гантелю
Hа натянутой резинке,
Он полез по небоскребу,
Высоко поднявши ноги,
И когда долез до крыши,
То узрел летящий чайник.
Испустил он вопль ужасный
И метнул в врага гантелей
Hа натянутой резинке,
Hо отважный Брысь Мохнутский
Ухватил снаряд смертельный,
Подержал его в ладони,
А потом ослабил хватку -
И злосчастная гантеля
Полетела в путь обратный
И синяк набили ниндзю
В месте крайне неприличном.
Hиндзя взвыл, а Брысь Мохнутский,
Поступив по-джентельменски,
В контру шваброй промахнулся.
Тот же вновь пошел в атаку
И спустил курок ботинок,
Hо забыл он их почистить
Боевой сапожной щеткой,
И осечку дал инструмент.
Вот тогда-то Брысь Мохнутский,
Как стрела из катапульты,
Прыгнул прямо вниз на ниндзю
И, схватившись с ним вплотную,
Укусил его за палец,
А своим центральным когтем
Hос злодею оцарапал.
И могучий коготь этот,
Весь отравленный пургеном,
Тем смертельным был оружьем,
Что сражает даже йога
Без понтов в одно мгновенье.
Аки дуб, что старый гопник
Подпилил бензопилою,
Рухнул ниндзя на суглинок
И глаза закрыл навеки...

Честь тебе, О БРЫСЬ МОХHУТСКИЙ,
Златославный многобойца,
Что кого-нибудь избавил
От придурков иноземных!

Если ж ты, о мой читатель,
Хочешь зреть живого ниндзю -
Дуй по видеосалонам.
Там тебе его покажут
Где за рупь, а где - дороже.
Брыся же увидишь в грезах,
Или же в ночном кошмаре.

ПОСРАМЛЕНИЕ АРНОЛЬДА.

Солнечной январской ночью
Говорил жене Мефодий:
- Муха топчет нашу грядку,
А в стране, где нет восхода,
Но живет слепая рыба,
Обитает Шварценеггер,
Называемый Арнольдом.
Этот мэн, крутой, как яйца,
Что дают по воскресеньям
В нашей армии советской,
Наделен могучей силой -
Вырывает с корнем зубы,
Гнет в дугу стальные рельсы
И одним плевком могучим
Зашибает динозавра.
Злой его двуглавый мускул
Больше талии сабриньей...
Он наводит шум и шорох
Вот-с-таким-вот пулеметом
И большим стальным Сильвестром,
Что железнее, чем Феликс,
Броневей, чем страшный Мюллер.
- Ъыъь! - воскликнула старуха, -
Вот бы взять сего Арнольда
Да наделать бы бифштексов
Из его частей филейных,
Да послать бы их в Поволжье -
Там бы голод прекратился!
- Цыц, - ответствовал Мефодий,
Дав ей по лбу сковородкой.
Но внезапно жуткий вопль
Из-под ног его раздался -
Под столом сидел Мохнутский,
А Мефодий в исступленьи
Наступил на хвост герою...
- - - - -
Поразмыслив на досуге,
Кот решил, что Шварценеггер
Далеко не безопасен,
И, что, знать, имеет смысл
Надавать врагу по шапке,
Если он такую носит.
Взяв с собоой кусочек войска
И зажав под мышкой швабру,
Кот пополз по лабиринту,
Где во мгле витает Цирус,
Коего в земле Британской
Именуют Бэрримором,
И добрался до коттеджа,
Где упорный Шварценеггер
Битый час качал желехо,
Зашибить пытаясь муху,
Что топтала наши грядки.
Вот в прыжке ее настигнув,
Он взмахнул своею штангой,
Но внезапно Брысь Мохнутский
Заорал ему под ухом -
- Смерть фашистским оккупантам!
Дрогнула рука героя,
И зверюга убежала.
А пока она бежала,
Брысь своею острой шваброй
Распилил снаряд Арнольда.
Шварценеггер огорчился,
Что ему сломали штангу,
И забрался в свой бульдозер ,
Чтоб сравнять кота с землею...
Но лишь только он коснулся
Мягкой бархатной подушки,
Как издал ужасный вопль,
Выбил крышу головою
И застыл в таком обличье -
Хитроумный Брысь Мохнутский
Подоложил ему в машину
Иппликатор Кузнецова.
От такого обращенья
Шварценеггер разозлился,
Разломал к чертям бульдозер
Вынул голову из крыши
И свистком позвал Сильвестра,
Чтобы шел ему на помощь.
Только выбежал Сильвестер,
Потрясая пулеметом,
Как кусочек войска Брыся -
Пять советских пионеров,
Что по улицам бродили
В поисках металлолома,
Обнажив свои отвертки,
Налетели всею шаблою
И стального культуриста
Разобрали на запчасти.
То же, что от них осталось,
Век закончило в картонке
Меж ежом и канарейкой
В уголке живом отрядном
И померло злою смертью,
Обожравшись мармелада -
Октябрята закормили....
- - - - - -
В это время Брысь Мохнутский
В полумраке лабиринта
Был уже почти настигнут,
Но, внезапно развернувшись,
Бросил под ноги Арнольду
Боевую свою швабру,
Так, что тот, ее коснувшись,
Боевой железной ручкой
Получил синяк под глазом
Вновь он броасился в атаку,
Заревев: "Убью подонка",
Но, увы, в слепом стремленьи
Снова наступил на зубья
И фингал набил вторично.
И воскликнул Брысь Мохнутский,
Эту сцену наблюдая, -
- Вот зело отважный воин!
В древности один Чапаев
Дважды наступал на швабру
И при этом жив остался.
Этот же...", А Шврценеггер,
Совершив сие раз ..надцать,
Осознал свою ошибку
И помчался в путь обратный,
Но, запутавшись в потемках,
Позабыл уже, где выход.
Брысь помчался за Арнольдом
С улюлюканьем и мявом,
Шваброй вражьи ягодицы
Равномерно поражая...
Вдруг увидев свет в тоннеле,
Шварценеггер устремился,
Но кранты! На месте света
Поджидал его злой Цирус
И помешивал овсянку
Со своей глумливой рожей.
Шварценеггер размахнулся,
Но ручьями кровь струилась
Из проколотого зада,
И кулак повис безвольно.
Во тогда-то жуткий Цирус
В рот, разинутый от боли,
Влил две ложечки овсянки.
Этого вполне хватило...
Словно маленький ребенок,
Что попробовал касторки,
Сел он на пол и заплакал,
А его двуглавый мускул
После Брысева удара
Сдулся больше, чем я думал.
Так свою утратив силу,
Он прожил в глухой избушке
И выращивал редиски,
Продавая их на рынке
По цене копейка - штука.

Взвеселись же, о Мефодий!
Нету голода в Поволжье,
Ибо труженики края
Перевыполнили норму,
Осененные знаменьем
Продовольственной программы,
Что свершил великий Брежнев!!!

1990г. Makkawity