а вот, собственно говоря, и фанфик, который выйграл...
разрешения на размещение нет, ничего нет, но я нигде его больше не встречала... так что...
Название: Тайные встречи (Clandestine)
Автор: Chaos Rose (lady_rosa_chaotica@yahoo.com)
Переводчик: Мильва (kovrova@narod.ru)
Беты: Леночок и Ferry
Ссылка на оригинал:
http://snapeff.ebonyx.org/index.html
Перевод браконьерский, то бишь, выполненный без разрешения
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance/angst
Пейринг: СС/ЛМ, СС/Эван Розье
Саммари: Школьные годы. Шестнадцатилетний Северус и двадцатилетний Люциус Малфой вынуждены скрывать свои отношения.
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Дж.К. Роулинг (Я – не я, и лошадь не моя)
Примечание переводчика: Фик переведен на Bottom!Malfoy Fest для Skylark, которая хотела получить фик с такими условиями:
- Люциус/Сириус или Люциус/Снейп
- желательно angst или драма
- школьные годы
Благодарю Gabrielle Delacour за перевод французских фраз.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Суббота, 18 декабря 1976 г., Хогсмид, Шотландия.
8 ч. 15 мин.
Карета ехала по Хогсмидской дороге, удаляясь от школы. Ледяной ветер швырял в окно хлопья снега и сквозил в щель под дверью, раздувая подол плаща одинокого пассажира. Худой парень кутался в тяжелое черное сукно, дожидаясь, пока подействуют согревающие заклятия, наложенные на сиденье.
Согревшись, он отбросил капюшон, и по его плечам рассыпались тонкие черные волосы. Немногие решились сегодня отправиться в Хогсмид. Обычно в каждую карету садились не меньше четырех, а то и шести школьников, но из-за эпидемии гриппа и ненастной погоды число желающих прогуляться сократилось до дюжины, и большинство из них держались вместе, разбившись на небольшие группы. Северус подождал, пока остальные школьники рассядутся по каретам, залез в последнюю карету и накрепко закрыл за собой дверь. Сегодня ему не хотелось ни с кем общаться.
Особенно после несчастных взглядов, которые бросал на него Эван, когда Северус надевал плащ.
И чтобы никто не видел, где именно он выйдет из кареты.
И уж конечно не в день свидания со взрослым женатым мужчиной.
Все, что они делали, было неправильным. Северус знал это, но перестать встречаться с Люциусом Малфоем для него было все равно что перестать дышать. Люциус в свои двадцать лет уже был женат, а Северус... шестикурсник... оставался его игрушкой. Правила приличия требовали, чтобы Люциус направил весь свой любовный пыл на продолжение рода, а не на любовные свидания с мальчишкой-чистокровкой в комнате над "Посохом и змеей". Солидные женатые мужчины из приличных семей занимаются "подобными делами" в борделях Горизонтального переулка. Чистокровный молодой колдун со слабым магическим даром может стать содержанкой и поселиться в Сердоликовом переулке, но его услуги будет по карману только очень состоятельному человеку. И только когда ты обзаведёшься наследниками, вырастишь их, дашь им образование, общество станет смотреть сквозь пальцы на твои так называемые "интимные знакомства".
Ни Северус, ни Люциус не желали ждать так долго.
Это было рискованно: необходимость скрываться, зашифровывать письма, и так обидно, когда после недель ожидания приходилось отменять встречу. Если бы их поймали, платить пришлось бы дорого, и замять скандал бы не удалось. Родители Нарциссы могли потребовать расторжения брачного договора и компенсации не только от Малфоев, но и от Снейпов. Снейпы могли обвинить Малфоя в совращении несовершеннолетнего. Северуса могли исключить из школы за плохое поведение (а прелюбодеяние в Хогвартсе определенно считалось плохим поведением), и его палочку бы сломали. Ставки были очень высоки, но, по мнению Северуса, это только добавляло остроты их отношениям. Да и Люциусу атмосфера авантюрного романа нравилась не меньше, чем бурный и неистовый секс.
Карета резко затормозила. Северус набросил капюшон, плотнее закутался в плащ и вышел в серое снежное утро.
8 ч. 47 мин.
"Посох и змея" считался приличным заведением. Обеденный зал здесь предназначался только для постояльцев, камины в комнатах были подключены к каминной сети, а обслуживали номера исключительно домашние эльфы. Люциус Малфой мог позволить себе заказать номер инкогнито, заплатить вперед, и войти через камин, а не через фойе.
Комната была скромной: простые гобелены на белых оштукатуренных стенах, толстый зеленый ковер на темном деревянном полу, два мягких кресла у круглого столика. Масляные светильники в зеркальных подставках освещали полированный платяной шкаф из вишневого дерева и двуспальную кровать с балдахином.
На окнах висели темно-зеленые шторы, в камине горел огонь; Люциус задумчиво глядел на пламя. Ему было не по себе. Их отношения с Северусом представляли большую опасность для них обоих. Хотя Нарциссе все было известно, если этот тайный роман раскроется, жертвами скандала окажутся три знатные семьи.
Обычно Малфой использовал свою страсть, держал ее под контролем и извлекал из нее всю возможную выгоду. Но когда дело касалось Северуса, этот подход (которым пользовались его предки на протяжении многих поколений) просто переставал действовать. Люциус жаждал его обожания, любви и силы чувств. Он не мог обойтись без Северуса, не мог устоять перед соблазном белой кожи и жгучих иссиня-черных глаз. Даже приняв все обязанности, которые накладывало на Люциуса его положение, он не мог отказаться от своей школьной любви. Это стало для него почти навязчивой идеей - заставить Северуса кончить с криком: "Люциус!" Особенно теперь, когда Эван Розье пытается вытеснить Люциуса из его сердца.
Люциус закрыл глаза и глубоко вздохнул. Только не ревновать. Это слабость, которая унижает. Эван ему не соперник, он всего лишь мальчишка, еще не научившийся дрочить. Нельзя забывать об этом. Даже если одна мысль о том, что проклятый Эван Розье прикасался, целовал, облизывал, сосал, щипал, гладил, кусал, ласкал, трахал или подставлял задницу его Северусу, вызывала желание потренироваться в применении круциатуса.
- Вот дерьмо! - Люциус со злостью заметил, что у него стоит. Он не знал, вызвана ли его эрекция страстью к Северусу, желанием заставить Эвана вопить от боли или мыслью о том, что его любовник трахался с Эваном.
Хотя после года работы в Отделе тайн Люциус научился разбираться в человеческой психологии, собственных мотивов он не понимал совершенно.
Губы Люциуса изогнулись в хищной улыбке. В данный момент его мотивы очень просты - он хочет видеть Северуса голым, возбужденным, и иметь его всеми возможными способами с девяти утра до пяти часов вечера. Да, в сочетании с похотью ревность становится слабостью, превращающей человека в безумца. Это же безумие заставило его соблазнить Северуса, когда тот был совсем ребенком.
Девушки их круга обычно находились под действием защитных чар, не позволяющих лишиться невинности до первой брачной ночи. Опьяненные буйством гормонов, чистокровные слизеринцы нередко вступали в однополые связи - не только для того, чтобы заняться чем-то поинтереснее мастурбации, но и ради более близкой дружбы и общения. Так что в том, что Люциус затащил к себе в постель мальчика, не было ничего необычного, скорее уж предосудительным считался юный возраст его любовника. Но то, что их отношения длились более полутора лет после его выпуска, было чем-то немыслимым.
Люциус достал из кармана золотые карманные часы, открыл крышку и взглянул на циферблат: без десяти девять. Нужно кое-что подготовить.
8 ч. 49 мин.
Северус вышел из книжной лавки "Вигмалири и сыновья" с увесистым свертком за пазухой. Вот оправдание сегодняшней поездки в Хогсмид - одной книги "Из древних вод: расцвет первых алхимиков" хватит, чтобы никто не удивлялся его отсутствию. Личная библиотека Северуса, известного книголюба, была гордостью Слизерина, а новое приобретение означало, что всю следующую неделю его будут видеть только на уроках, за едой и на тренировках по квиддичу.
"Три метлы" манили шумом и теплом, но Северус прошел мимо. Оставив позади школьников, снующих между "Зонко" и "Сладким королевством", он зашагал по Верхней улице к "Дервишу и Бэнгсу". А затем, торопливо окинув взглядом улицы, лавки и жилые дома, проскользнул в узенький переулок, ведущий во двор за магазинами.
Порывшись в кармане брюк, он вытащил маленький бархатный мешочек и потянул за тесемки. Еще раз оглядевшись по сторонам, раскрыл его: внутри лежали два полированных шарика из нефрита и гематита. Северус прикоснулся к нефриту кончиком указательного пальца.
Ничего не произошло.
Он прикоснулся к гематиту.
Сильный рывок, ощущение короткого, но захватывающего полета, и вот он уже пытается отдышаться в тихой, скромно обставленной комнате.
Люциус отвел взгляд от пламени и шагнул к Северусу с кошачьей грацией. И тут у Северуса перехватило дыхание уже по другой причине: он оказался в объятиях Люциуса, целовал его, перебирал пальцами белокурые волосы, чувствовал, как их члены трутся друг о друга через слишком толстые слои одежды.
Первый раз всегда был недолгим. Между их свиданиями проходили недели, и к моменту встречи оба были так возбуждены, что невозможно было сдержаться. Хотя Эван и пытался довести Северуса до изнеможения накануне каждого свидания, у Северуса возникала эрекция сразу же, как только он доставал порт-ключ.
Ему пришло в голову, что если сам он возбуждался в миг прибытия, то Люциус дожидался его давно и давно уже был возбужден. Вкус Люциуса, звуки, которые он издавал, кружили голову. Северус чувствовал, что вот-вот кончит от простого трения члена об одежду.
Люциус со стоном прервал поцелуй.
- Скучал по мне, да?
- Ужасно. - Даже выдохнуть это короткое слово было непросто. Воздух в комнате стал слишком густым, слишком жарким, словно весь кислород в помещении ушел на то, чтобы разжечь огонь в крови. Северус прильнул к своему любовнику, запустив пальцы в длинные и густые платиновые волосы. - Я так тебя хочу...
На последнем слове голос Северуса сорвался, потому что Люциус принялся покрывать поцелуями его подбородок и шею. В объятиях Люциуса, Северус забыл обо всем, кроме сильного, мучительного желания. Хлопчатобумажная ткань его трусов стала липкой от выделяющейся смазки, и вот сейчас, сейчас... нет, еще слишком рано... да, я так долго ждал... я хочу... сейчас... о, пожалуйста...
Люциус так резко разорвал объятие, что Северус вскрикнул от неожиданности и не сразу понял, что произошло. Люциус тяжело дышал, его щеки горели.
- Разденься, Северус, я хочу, чтобы ты разделся для меня. - Он стянул с себя черный шерстяной сюртук и бросил его в сторону кресла. Развязывая галстук, расстегивая зеленый жилет, он ни на мгновение не сводил глаз с Северуса. - Я хочу, чтобы нам ничего не мешало, когда я буду тебя трахать.
Северусу понадобилось несколько долгих секунд, чтобы заставить пальцы слушаться. Плащ упал на пол, за ним последовал серебристо-зеленый школьный галстук. Северус отшвырнул джемпер куда-то в угол и запутался в застежках, потому что не мог отвести глаз от Люциуса, снимающего брюки.
- Какая прелесть... - Странно было называть прелестным взрослого мужчину, но другое слово трудно было подобрать. Люциус давно избавился от подростковой угловатости и теперь казался воплощением мужской красоты; рядом с ним Северус выглядел еще более тощим и нескладным.
Люциус улыбнулся.
- Помочь раздеться? - Его твердый член слегка покачнулся, когда Люциус шагнул к Северусу. Ловкими белыми пальцами он расстегнул пуговицы и сдернул брюки и трусы с бедер Северуса. Вид торчащего кверху члена вызвал у него улыбку. - Вот теперь я вижу, как сильно ты по мне соскучился.
От звучащего в голосе смеха у Северуса подкосились колени. Эван прав: когда дело касается Люциуса, он начинает думать не головой, а членом.
Люциус опрокинул его на постель и опустился на колени, чтобы раздеть окончательно. Сидя на пятках, он любовался телом Северуса, и, казалось, что его взгляды оставляют на коже огненный след.
- Ты снился мне все это время, Северус. – Руки следовали за его взглядом: скользили по лодыжкам, коленям, бедрам. - Я просыпался, умирая от желания, потому что ты преследовал меня в моих снах, - бормотал он, перемежая свои слова легкими поцелуями.
Северус задыхался, его возбуждение было так велико, что превратилось в сладкую пытку. По коже бежали мурашки, яички отяжелели и налились жаром, мышцы были напряжены, словно струны. Когда Люциус погладил яички Северуса кончиками пальцев и лизнул член - от основания до головки - горячим и влажным языком, Северус откинулся на постель, бесстыдно раздвинул ноги и, вскрикнув, качнул бедрами.
Застонав в ответ, Люциус влез на кровать, навалился на Северуса и начал целовать его, а затем лизать, посасывать и щипать соски. Северус гладил волосы своего любовника, растворяясь в потоке ощущений, не самыми слабыми из которых были влажные прикосновения люциусовского члена. Он заставил себя не закрывать глаза: румянец на скулах Люциуса и выступившая на лбу испарина возбуждали лучше любой порнографии. Звуки дыхания, тихое бормотание, запах пота и мускуса сводили с ума.
- Пожалуйста, пожалуйста, Люциус, я хочу... - Северус за волосы притянул Люциуса к себе, чтобы целовать и кусать его развратные тонкие губы. Трудно примирить жестокость с нежностью, но да, здесь были и жестокость, и нежность, и Люциус лежал на нем, их члены прижимались друг к другу, и Северус прервал поцелуй... - Я хочу, чтобы ты был во мне, когда я кончу, пожалуйста, пожалуйста...
Люциус приподнялся и взглянул на Северуса; его зрачки расширились так сильно, что глаза казались черными с серебристой каймой. А затем снова опустился на своего любовника, и их ноги и руки переплелись. Он чуть не ударил Северуса локтем по носу, пытаясь дотянуться до стоящей на тумбочке банке с любрикантом.
- Эй, я понимаю, что по моему носу трудно промахнуться...!
- Прости. - Люциус чмокнул его в переносицу.
Даже этой малости хватило, чтобы его эрекция стала еще сильнее. Люциус уложил Северуса на мягкие пуховые подушки и прикоснулся к его члену. Казалось, он зачарован видом темно-красной обнаженной головки.
- Вот-вот кончишь, да? - мурлыкнул Люциус, сунув два пальца в баночку с любрикантом. - Такой страстный, такой бесстыдный, такой красивый, мой Северус, ты такой красивый...
Краска, залившая лицо Северуса, была вызвана вовсе не возбуждением. Высокий, костлявый, со слишком большими ступнями, слишком длинными пальцами и крючковатым носом, которому позавидовал бы любой ястреб, Северус не был красивым. Но его любовник думал иначе, и этого было почти достаточно, чтобы поверить.
- Куда мне до тебя? - выдохнул он, когда Люциус смазал его отверстие теплым и густым кремом, а затем ввел внутрь один палец. - Мне до тебя далеко... я... ой, бля... - Люциус нащупал простату, и Северус утратил дар речи. Только через несколько секунд он опомнился и снова открыл глаза. Люциус тем временем набрал еще любриканта и смазывал свой длинный член. Он разместился между ног Северуса, наклонился и поцеловал его в губы, а Северус приподнял бедра и обхватил Люциуса ногами.
- О, боги. - Северус вцепился пальцами в покрывало, пока Люциус втискивался в тугое колечко мышц, растягивая и заполняя его. Он приподнялся как можно выше, впуская в себя член любовника. Люциус задрожал от возбуждения и закусил губу. - Да... классно, так классно... трахай меня... - Слова перешли во всхлипывание, когда член задел простату.
Люциус застонал и толкнулся в него с такой силой, что чуть до пупка не достал, а затем начал двигаться - сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, тяжело дыша через рот. Сквозь красное марево возбуждения Северус смотрел на Люциуса и чувствовал, что вот сейчас... о, боги, глубже... его мышцы сожмутся в подступающем оргазме, и он выкрикнет имя своего любовника... и да, да... рука на члене, резкое движение, и ослепительно-белая вспышка перед глазами, и сперма выплескивается на живот и грудь, а Люциус вздрагивает и... "Северус! Я люблю тебя, сволочь ты эдакая!" Его член пульсирует, и он тоже кончает.
Люциус падает на Северуса, целует его в щеки, в губы, в висок, в ресницы.
- Mon bel ami, mon seulement, mon adore...*
Обхватив Люциуса руками, Северус отдался чувству, которое манило его и пугало, смущало и наполняло уверенностью, казалось плохим и хорошим одновременно. Любовь должна быть легкой; почему же тогда все так запуталось?
13 ч. 22 мин.
Если бы у Люциуса был хроноворот, этот день растянулся бы на неделю.
Они проснулись и заказали обед. Ели, завернувшись в простыни, и Северус съел в три раза больше, чем Люциус.
"Наверное, еще будет расти, хотя он и так почти с меня вымахал", - размышлял Люциус.
Северус подумывал об университете, хотел продолжить учебу и дальше заниматься зельями. Когда он рассказывал о своих планах, трудно было не заразиться его энтузиазмом, и некоторые из его идей, казались не только выполнимыми, но и многообещающими.
- Ну хорошо, этот... как ты его называешь?
- Субстрат. Это часть зелья, которая служит основой для остальных компонентов и делает возможным их существование.
- И с этой штукой зелье станет действовать дольше?
- И не будет таким летучим. Я испортил четыре медных котла и перегонный куб, пока не догадался, в чем загвоздка...
14 ч. 35 мин.
Черноволосая голова склоняется над его пахом, эти влажные и горячие губы отнимают остатки рассудка.
- Северус... аааа... остановись, я же сейчас... я...
Яйца сжимаются, голова наклоняется еще ниже, член погружается в жаркую и влажную глубину мерлинхорошотокак!
15 ч. 24 мин.
Толстый член Северуса растягивает его до боли. Вздох. Зубы впиваются в край подушки. Вот черт.
- Ты как...? - Тревога в голосе борется с желанием.
- Минуточку подожди. - Судорожный вздох. Толчок. Еще толчок. - Тебе-то хорошо?
- Да. Мерлин, ты такой... тугой. Но тебе же больно... - Попытка выйти.
- Нет. Попробуй еще чуть-чуть... ооооо! - Искры сыплются у него из глаз, когда Северус входит в него до конца.
16 ч. 31 мин.
Журчит вода, маленькая ванная комната наполнена паром. Они уже вымылись, и просто обнимают друг друга под душем.
- Я не хочу уходить.
- Я тоже.
17 ч. 00 мин.
Бой городских часов вынуждает их прервать поцелуй. Люциус делает шаг назад.
- Тебе нужен нефрит.
Северус кивает, его глаза кажутся слегка покрасневшими.
- Я знаю.
С болью в сердце Люциус смотрит, как Северус вытаскивает из кармана мешочек и развязывает тесемки.
- Книгу не забудь. - Люциус засовывает книгу Северусу подмышку. Не хватало еще, чтобы Северус остался без алиби.
Северус глядит на него такими несчастными глазами, что Люциуса захлестывает чувство вины.
"Отпусти его, ради всего святого, ты же разбиваешь ему сердце. Отпусти мальчишку, ублюдочный эгоист! Пусть любит своего Эвана и..."
Вместо этого Люциус произносит:
- Je t'aime, tu es dans mon coeur et mes pensees.**
Аллея Художников, Лондон
17 ч. 45 мин.
В кабинете его дожидался поднос с чаем. В камине горел огонь. У кресла стояли комнатные туфли, а рядом на столе - бутылка коньяка "А.Е. Дор" урожая 1811 года.
Люциус был благодарен Нарциссе за то, что они жили в городе, а не в Рейвенсуэлле, как настаивал его отец. Ее выкидыш был признан достаточно уважительной причиной, чтобы поселиться поближе к больнице Святого Мунго; и благодаря этому обстоятельству Донатьен Малфой появлялся в их жизни только по большим праздникам.
Люциус мрачно улыбнулся и, не удостоив вниманием чайный поднос, откупорил бутылку коньяка.
Хогсмид, Шотландия
18 ч. 00 мин.
Когда прозвучал сигнал к отъезду, Северус выскользнул из кабинки в "Трех метлах" с таким видом, словно просидел здесь весь день. Он шел, уткнувшись взглядом в раскрытую книгу, и только каким-то чудом не спотыкался о стулья. С нарочитой медлительностью он встал в самый конец очереди и влез в последнюю, пустую карету.
Оказавшись внутри, Северус аккуратно положил книгу на сиденье и плотно задернул занавески. А когда карета тронулась, закрыл лицо руками и беззвучно заплакал.
Школа чародейства и волшебства "Хогвартс", Шотландия
21 ч. 18 мин.
Эван Розье вышел из слизеринской гостиной и направился по коридору к комнатам старост. Он успел заметить, как Чарльз Уилкс бросил в его сторону укоризненный взгляд, покачал головой и прошептал одними губами:
- Оставь его в покое, Эван.
Последовать совету Эван не мог - он любил Северуса, и видеть его таким несчастным после очередного свидания было невыносимо. В глубине души он хотел, чтобы Люциус никогда больше не встречался с Северусом.
Дверь комнаты Северуса оказалась запертой и защищенной чарами, и Эван проклял Люциуса Малфоя бесчисленное множество раз. Он прошептал заклинание и ощутил замысловатые переплетение потоков магической энергии, подобно тому как слепец ощущает пальцами поверхность каменной стены, указывающую путь.
Воскресенье, 19 декабря 1976 года. Аллея Художников, Лондон.
0 ч. 01 мин.
Часы отбили полночь, в наступившей тишине скрипнула дверь, и из комнаты с палочкой в руке вышла стройная светловолосая девушка. Она прошла по коридору, спустилась по лестнице, ее босые ноги утопали в толстых коврах. Девушка отворила дверь кабинета и переступила через порог.
Люциус развалился в кресле, его рубашка была расстегнута, на полу лежала пустая бутылка из-под коньяка.
Подняв палочку, Нарцисса Малфой прошептала:
- Mobiluscorpus.
Она отнесет его наверх, разденет, уложит в постель и поставит на тумбочку у кровати стакан антипохмельного зелья мадам Марлетт. Жена должна выполнять свои обязанности по отношению к мужу, и одна из обязанностей заключается в том, чтобы оберегать его достоинство.
Школа чародейства и волшебства "Хогвартс", Шотландия
1 ч. 12 мин.
Северус проснулся, почувствовав, что его кто-то обнимает.
- Эван, что...? - Он же точно помнил, как запирал дверь.
- Я не могу ненавидеть его, Северус. Благодаря ему мы вместе, и поэтому я не могу его ненавидеть. Но я ненавижу то, что он делает с тобой, даже если он тебя любит. Я ненавижу боль, которую он тебе причиняет... пожалуйста, не злись на меня за это.
Северус попытался отвернуться, но Эван обнял его еще крепче.
- Я хочу, чтобы ты забыл о нем, понимаешь?! - продолжил он. - Можно подумать, ты его собственность. Ты принадлежишь ему, словно вещь, на которой стоит его клеймо. Он бросил тебя. Он предал тебя. Он знал, что вам придется расстаться, и все равно заставил тебя влюбиться. А теперь он использует тебя, словно шлюху, а ты думаешь, что это и есть любовь!
- Эван, это не... - Не что? Любить легко, так пишут в книгах. Тогда почему ему так больно? Он любит Люциуса. Он любит Эвана. Почему чувство, которое должно приносить радость, приносит столько страданий? Что он делает не так? Как может он что-то объяснить Эвану, если сам ничего не понимает?
- Мне больно видеть, как ты страдаешь из-за него. - Эван положил голову Северусу на грудь. - Я знаю, что ты меня любишь, но он навсегда останется твоим первым мужчиной. Но я люблю тебя, и я тут, с тобой, а его здесь нет. Я люблю тебя, пожалуйста, поверь...
Северус с нежностью повернул к себе лицо Эвана, чтобы можно было сцеловать его горько-соленые слезы, а потом прижаться к его сладким губам. Любовь была болью и исцелением, и если он произнесет эти слова, то чудо свершится, и путь назад будет отрезан. Северус боялся этих слов - заключенная в них сила была прекрасной и пугающей, но Эвану они нужны, а значит, их надо произнести, и тогда уже отступать будет поздно...
- Я люблю тебя, Эван... Боги, как меня все достало... Я люблю тебя...
И пути назад больше не было.
Эпилог
Вторник, 2 февраля 1977 года. Аллея Художников, Лондон.
10 ч. 25 мин.
Люциус сидел, закрыв лицо ладонями, а на столе перед ним лежала пачка писем.
"Люциус,
Приезжай как можно скорее. Северус тяжело ранен.
Эван"
Первое письмо было отправлено шестого января - через день после того, как Люциус уехал в Бангкок по семейным делам.
"Люциус,
Прошла неделя, а ответа от тебя все нет. Проклятые гриффиндорцы - Поттер и Блэк пытались убить Северуса. Я видел, как Поттер принес Северуса в замок, и они оба были в крови. Я думаю, что Поттер струсил в последний момент, а он всем говорит, будто пытался спасти Северуса от "шутки" Блэка. Не знаю, что это была за шутка, но Северус до сих пор без сознания, и ходят слухи, что его собираются отправить в Святого Мунго, если он в ближайшие дни не очнется.
Пожалуйста, напиши мне как можно скорее.
Эван"
Следующие письма Эвана были написаны резким и сердитым тоном, словно он злился из-за необходимости обращаться за помощью к любовнику своего возлюбленного.
"Если мы любим его, если мы сумеем его разговорить, возможно, ему станет лучше. Чертов Дамблдор! Этот старый козел что-то сказал Северусу, и теперь Северус вообще не хочет говорить об этом!"
А затем:
"Пожалуйста, не отнимай его у меня. Если тебе так же плевать на него, как и его родителям, просто оставь его в покое. Ты так ему нужен, и ты даже не соизволил ответить!"
И наконец:
"Люциус,
Северуса выписали из лазарета, но ему нельзя переутомляться. Он хорошо себя чувствует, только быстро устает.
Мне кажется, он пытается искать твои письма. Я не смог сказать ему, что ты так ни разу и не написал. Если ты хотел разбить его сердце окончательно, то тебе это удалось. Он ничего не говорит, но ты же знаешь, из него слова не вытянешь.
Он некоторое время не будет выезжать в Хогсмид. Так безопаснее. Тут у нас самая натуральная война с Гриффиндором, потому что эти чертовы гриффы слишком легко отделались. Поттер вообще свободен, как пташка, а этому долбаному Сириусу Блэку назначили взыскание, вместо того чтобы исключить. Похоже, там и Люпин замешан, потому что Северус обходит его за милю. Гриффы все свалили на Северуса, а ведь он из-за них провалялся в лазарете целую неделю!
Пожалуйста, не отнимай его у меня и не мучай больше. Он этого не заслужил.
Эван"
Последнее письмо было отправлено неделю назад.
Люциус встал, подошел к окну и взглянул на кружащие снежные хлопья.
- Если ты думаешь, что я разбил его сердце, Эван, посмотри, что я сделал со своим!
Он задернул шторы и вернулся к письменному столу.
Конец
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
* Мой милый друг, мой единственный, мой обожаемый (фр.)
** Я люблю тебя, ты в моем сердце и в моих мыслях (фр.)отредактировано: 06-02-2007 18:29 - fanfiction