Дженни и Карен говорили по-немецки. Я прислушалась и уловила знакомие слово.
- Швайн, - сказала я, - хрю-хрю.
- Откуда ты знаешь это слово? - удивилась Дженни.
- Русиш швайн! - хмыкнула я.
Никто не улыбнулся, и больше я на тему второй мировой не шутила. Даже в третьем поколении, у немцев действительно есть чувство вины.

В один из израиле-немецких вечеров (Карен познакомила нас с кучей своих друзей-журналистов), мой приятель Саша заметил: "Смотри, их деды жгли наших в крематориях, а теперь мы сидим все вместе, трепемся и передаем косяк. Полвека назад такая картина могла показаться нереальной. Я вот подумал... может, и наши внуки будут сидеть вместе с арабами, курить и трепаться? Хотя сейчас это кажется утопией."